Упираешься
лбом в дверной
косяк, тихо
молишь: «И даст
бог, так будет
всегда».
Ты не задумываешься
о ходе и природе
своих мыслей.
Строго говоря,
не братские
это мысли, совсем
не братские…
Не родственные…
Тебе все равно.
Просто за закрытыми
веками ты легко
представляешь,
как он забирается
на диван с ногами,
откусывает
кусок за куском
пиццу, вытирая
полные губы
ладонью, смеется
низким, глубоким
смехом, от которого
у тебя мурашки
по коже. И его
глаза блестят.
И от него вкусно
пахнет – чем-то
теплым, родным.
Кусаешь губы:
ты пообещал
спуститься
вниз сразу
после того, как
примешь душ.
Уже и душ успел
принять, и обсохнуть
– парни, наверное,
вовсю удивляются,
где тебя черти
носят.
А силы воли не
хватает, чтобы
присоединиться
к ним. Точнее,
сила-то есть,
вот воли маловато.
Сначала приглушенные,
а потом гулкие
шаги по лестнице:
- Брателло, ты
заснул?
В темном проеме
стоит Сашка.
Быстро сглатываешь:
- Уже иду.
Он внимательно
смотрит, и тебе
хочется исчезнуть
с земли, только
бы избежать
этого проницательного
взгляда:
- Что с тобой
такое происходит?
– тихо спрашивает
он. Интонации
в голосе меняются,
и ты, чувствительный
к малейшим
нюансам, так
остро ощущаешь
это, что хочется
кричать. Хриплый,
низкий… Брат
подходит близко,
на расстоянии
вдоха-выдоха.
– Ты хорошо
себя чувствуешь,
малыш?
И какая разница,
что между вами
три года? Всего
три года, но ты
всегда чувствовал
себя с ним как
за каменной
стеной – сколько
раз он вытаскивал
тебя из различных
передряг, дрался
с уличными
мальчишками
наравне с тобой,
помогал, защищал,
оберегал.
Любил…
Сашка осторожно
касается твоей
щеки одними
пальцами, проводит
по коже, убирая
за ухо непослушную
прядь. Ты готов
поклясться,
что ощущаешь
все эти прикосновения
как ожог первой
степени. Пальцы
оставляют следы
на коже.
Пальцы оставляют
шрамы на душе.
Вдруг резко,
порывисто
хватаешь его
за руку:
- Ты…
Замирает. Замираете
оба, внимательно
глядя друг на
друга.
Поединок, где
нет и не будет
выигравших.
- Бро… Любишь
меня?
Голос дрожит.
Страшно.
В конце вы оба
проиграете.
- Ромка, - у него
перехватывает
дыхание, и на
секунду, которая
кажется тебе
вечностью, с
его лица слетают
все привычные
маски, и оно
становится
беззащитным,
как у ребенка.
– Ром…
В зеленых глазах
загораются
красные огоньки
– стоп, опасность.
Назад пути нет,
и не стоит говорить
об этом.
- Брат, ну конечно
люблю, о чем
ты?
Все, снова маска.
Почаще бы видеть
его настоящего,
без той паутины
лжи, которой
они опутали
себя когда-то.
Миг правды был
таким коротким…
Больше Сашка
не позволит
себе подобной
оплошности.
От сознания
этого хочется
плакать.