Дожевав последний пирог, спрашиваю:
- Михаил Лаврентьевич... Цель моего вызова Вам известна, или я все узнаю непосредственно от Его величества?
- Вполне известна. И пока мы катим до Александровского дворца, как раз предварительно все можем обсудить.
- Вы действуете по указанию Николая Александровича?
- Безусловно.
- Тогда, чем могу быть полезен? С моей то "неблагонадежностью"?
- Сергей Васильевич, о чем Вы... Но, действительно: к делу. Если коротко: С Вашим уходом 3-й департамент преследуют серьезные неудачи. Про инцидент с подачей петиции гапоновцев царю, Вы из газет, конечно, знаете. Затем диверсия на Транссибе. Слава Богу, не раньше на несколько месяцев... Возникающие стачки из чисто экономических буквально по прошествии нескольких часов становятся радикальными, выбрасывают политические лозунги и требования. Итог - нагайки, аресты и... Ответная реакция вплоть до террора.
Связаны эти все неудачи, по мнению государя, конечно же, со стилем работы Вячеслава Константиновича. Он убежденный государственник, весьма жесткий человек, под его руководством полиция и жандармы неплохо пресекают и искореняют. По факту происшедшего, как говорится. Но вот работа на опережение... С этим, увы, проблемы. И пока просвета не видно. Поэтому...
Перебиваю:
- Мое отношение к методам работы господина Плеве, Вы, конечно, знаете?
- Конечно.
- И понимаете так же, по каким причинам я НИКОГДА не буду общаться с этим... С этим господином лично, тем более по служебным делам?
Вопрос повисает в воздухе...
Баньщиков внимательно смотрит на меня. Наконец отвечает. Тоже вопросом:
- А если Государь Вас попросит, как тогда?
Так же внимательно смотрю на него:
- Михаил Лаврентьевич... Я, может быть, дерзость скажу, но если речь пойдет о моей работе с господином Плеве под одной крышей, лучше высадите меня прямо здесь! А Николаю Александровичу передайте мое глубочайшее почтение и сожаление. Но с этим человеком в одном ведомстве я не буду служить. Увольте!
Баньщиков, чувствуя, как я распаляюсь, неожиданно улыбается, кладет мне руку на руку, которой я нервно сжимаю ручку моего саквояжика.
- Сергей Васильевич, дорогой, поставьте обратно свой саквояж, ради Бога. Никто не собирается Вам предлагать службу под Плеве, или мирить с ним. Придет время, захотите - сами во всем с ним разберетесь. Но тогда, полтора года назад, Вы понимаете... Вас очень профессионально подставили. Совершенно обдуманно. Даже, если здесь уместен такой термин, красиво. И могу Вас обрадовать - сейчас я уже знаю точно кто режиссер сего многоходового действа.