– И не получилось у морфа?
– Мы не дали. Но заграждения нам поломал нехило и колючую проволоку на себя намотал почти всю.
Замечаю, что в разговоре враг обезличен. Морф и морф. Неважно, кем он был при жизни – сантехником, патанатомом или молоденькой медсестричкой. Сейчас в наличии морф. И потому никаких соплей.
– Сетеметы очень хорошо помогли. Мы на них особо и не рассчитывали, а очень круто с ними вышло. Надо бы прикинуть, что еще из такого несмертельного применить можно было б. Строительные пистолеты, кстати, тож выручили.
– По зомби из стройпистолетов стреляли?
– Да нет, конечно, для блокировки дверей удачно получилось доски приколачивать – раз-раз и готово. Вообще, думаю, что сегодняшняя зачистка госпиталя войдет в будущие учебники по саперному делу наравне с летучей сапой, обороной Севастополя или переправой через Березину… Надо бы еще название громкое придумать, чтоб запоминалось лучше.
Сапер осторожно улыбается. Морда у него еще больше вздулась, хотя он и прикладывает к лицу какую-то железячную металлину, охлаждая место отека. Оно, конечно, правильно, но чтоб уменьшить кровообращение и замедлить отекание, лучше б ему подошел полиэтиленовый мешок со льдом.
– Может сходить снега в мешок набрать? – Вопросец у меня дурковатый вышел, но, с другой стороны, смотреть, как на глазах синеет физиономия собеседника, тоже не радость.
– Да ну баловаться. Да и грязный снег, даже если с крыши какой брать. Сейчас этот врачище придет, обещал помочь.
– А что это ты про Севастополь говоришь?
– Интересуешься? – криво ухмыляется половинкой рта сапер.
– Отдыхал там несколько раз. И насчет саперов что-то не слыхал. Корабли затопили, так не саперы же?
– Памятник Тотлебену видал? – опять улыбка-половинка.
– Да, видал.
– Так вот мало кто знает, что французские саперы, а они в Европе считались одними из лучших, взялись вести минную войну.
– Тихой сапой? – подсказываю я.
– Тихой. Ею самой. Но и летучие сапы пытались делать. Однако наши их от этого очень быстро отучили.
– А летучая – это как? Летающее что-то?
– Да так же, как самолет при взятии Нотебурга. Не слыхал, что самолеты применяли еще при Петре Первом?
– Да ладно тебе голову мне морочить.
– И не собирался. Так и было написано у Брокгауза с Эфроном, аж запомнил: «… флотилия блокировала крепость Нотебург со стороны Ладожского озера; на самолете устроена связь между обоими берегами Невы».
– Ну это ты заливаешь! Ведь верно?
– Ничего подобного. Так тогда называли самоходный паром, который для движения пользовал силу текущей воды. Хитрое устройство, да. Так вот, летучая сапа – это такой хитрый прием, при котором ночью на избранном рубеже под носом у противника тихо устанавливались туры, мешки, бочки и прочая тара, наполненные землей, в итоге получалось добротное укрепление для атакующих. Летучая сапа впервые была применена Иваном Грозным при осаде Казани, а затем уже испанцами при осаде Остенде, после чего стала обычным средством, применяемым при осадах. То есть утром противник глазки продрал, а у него под носом уже укрепление готовое стоит. И поздняк метаться. Тотлебен, кстати, такой сюрприз тоже умел делать. А еще были перекидные, щитовые, другие сапы. Так вот, взялись французы делать сапы. С летучими не срослось, стали копать.