Коллеги, а их собралось несколько человек на обеденный перерыв, смотрят на меня с интересом. Вот уж не понимаю с чего. Я и так-то дико пахну, да еще и взмок как мышь. Оказывается, что они в курсе моей поездки, и сочувствие у них вполне искреннее. Спасти своих родных для всех понятное дело, а тут еще и налет романтики – авиетка, далекая деревня. Да и вроде не совсем я им уже чужой, как с ехидинкой замечает усатый толстячок – самые интересные клинические случаи притаскиваю. Двусмысленно звучит, чего уж.
Оказывается, тут этих летунов знают как облупленных. Они местные, так что знакомых общих хватает. Потому у меня есть время перевести дух, выпить чашку чая и перекусить чем найдется. Все равно еще не прибыла машина, на которой меня подбросят. Она потом пойдет на форт Риф, а меня по дороге ссадят.
Помимо бутербродов с какой-то колбасой вроде докторской и печенья потчуют еще и тем, что интересного было.
Интересного много, но в основном все не так чтоб веселое. Успешно провели операцию по устранению непроходимости кишечника у гастарбайтера. Оказалось ранее никем из присутствующих не виданное – просвет кишки закрыл наглухо клубок аскарид. Справились в итоге, но получается, что еще и гельминтологическую лабораторию придется развивать, первые звоночки. Это ж в Канаду и Австралию, не говоря про Швейцарию, гастарбайтер-эмигрант должен был приехать здоровый, со специальностью, кое-какими деньгами и обязательно не имея криминального прошлого. Нашим гастарбайтерам можно было приезжать с туберкулезом, гельминтами и только с криминальной специальностью. Так что много чего расхлебывать придется.
Попытка провести операцию перевода в разумного морфа по «методу Мутабора» завершилась провалом: восьмилетняя девочка с укусом лица не прошла даже двух циклов, в итоге – банальный зомби, беспросветный. Правда, и на операцию она попала уже в терминальном состоянии – издалека везли, не успели.
Зато нормально стала работать флюорографическая установка. И с персоналом все срослось. Это отлично – по туберкулезу Питер всегда изрядно отличался, а последние годы у нас эта хворь цвела буйным цветом, да еще и давая формы, устойчивые к отработанным схемам лечения. Но так как болезнь немодная да еще и сугубо социальная, показывающая серьезное неблагополучие в обществе, то ее особо и не выпячивали. Благо делать это было просто: вот СПИД, гепатит – модные бренды, на борьбу с ними деньги бросать положено во всех демократических странах, ну и мы туда же. В итоге пациенты, а это в основной массе асоциальная публика, имели букет заболеваний, и когда помирали, то смертность записывалась по модным брендам. Интересно получалось – больных туберкулезом стало больше, а помирать от него стали меньше… Но все довольны.