Любящая мамочка в свое время пристроила сына по таможенному ведомству: жалованья – сущие гроши, зато имеются некоторые возможности (ну, вы понимаете, конечно: товар в порт, товар из порта; что-то осядет в порту, что-то в кармане…). Однако к "некоторым возможностям" Феликса Францевича пока что не подпускали те, кто начал службу прежде него и достиг чинов повыше. Это так всегда бывает: кто пришел первый, тому и львиная доля; последнему и крошек не остается. Послужи, протри пару-другую брюк на жестких конторских стульях, а там посмотрим, может, и тебе что обломится… А пока жалованья Феликса Францевича едва хватало на удовлетворение непременных мужских надобностей: приличного платья, букетов знакомым барышням к именинам да еженедельную пульку по маленькой (копейка – вист) с бывшими соучениками по гимназии Рашевского.
Зато у Феликса Францевича имелась в городе определенная репутация, возникшая в результате совершенного анекдота, о котором, пожалуй, стоит рассказать поподробнее.
Бывшие соученики Глюка по гимназии (все трое) окончили юридический факультет местного университета, и теперь служили: Жорик Жуковский – товарищем прокурора, Дима Згуриди – помощником судебного следователя, а Леня Квасницкий пошел не по юридической части, а занялся журналистикой. Скажем честно: а почему бы Лене Квасницкому не заняться журналистикой, если его папаша – владелец двух газет?
И вот однажды все четверо были приглашены на именины к Нюточке Белоцерковской. Договорились встретиться на углу Греческой и Екатерининской; Жорик запаздывал, друзья решили зайти за ним в прокуратуру. В прокуратуре Жорика не оказалось, кто-то из его сослуживцев, припозднившихся на службе, вспомнил, что за Жориком присылали из южного отделения кредитного общества "Север".
Контора южного отделения кредитного общества "Север" находилось в двух шагах, да еще и по дороге.
Зашли и туда.
Двери конторы нараспашку, ни швейцара, ни курьера; в кабинете содиректоров (Суркиса и Мордахевича) гул голосов.
Феликс осторожно приоткрыл дверь.
Суркис хватался то за голову, то за сердце, Мордахевич бился в истерике и пил валериановые капли, вокруг высокого в человеческий рост сейфа, отодвинутого от стены, стояли трое полицейских и Жора Жуковский и что-то бурно обсуждали.
Оказалось, что буквально накануне ревизии (головное отделение общества находилось в Петербурге, и ждали проверяющего оттуда если не завтра, то послезавтра уж точно!) из запертого сейфа пропали важные документы: папка с векселями и договорами последних дней, не внесенными еще в книги фирмы. А прошли, между прочим, очень, очень крупные суммы! Суркису с Мордахевичем грозил не просто позор, но даже и суд за злоупотребление доверием, если не воровство и растрату.