А виноград ранний, должно быть, из Бессарабии привезли или из Молдавии. А может, и вовсе оранжерейный – даже и в Молдавии вряд ли бы успел вызреть, июнь только заканчивается все-таки. Но — Глюка не угостили ни виноградом, ни обедом, а есть, между прочим хотелось, и очень, не взирая ни на какую жару. И понятно – с самого завтрака во рту у Феликса Францевича ни крошки не побывало, кроме стакана лимонада, предложенного Квасницким. А день уже и к вечеру шел, не перекусить ли где?
Но, побоявшись, что присутственные часы скоро закончатся, и Жуковского он уже не застанет, Феликс Францевич заторопился в прокуратуру.
Нет, не успел Феликс Францевич до окончания присутствия, хоть и взял извозчика, потратился: когда он добрался наконец до нужного ему здания, из дверей широким потоком изливались чиновники, с некоторыми Глюк раскланивался.
Жуковского среди них не было – или убежал со службы раньше, или задерживается.
В пустынном и прохладном коридоре пахло присутственным местом, то есть пылью, мылом, карболкой, какую применяли для дезинфекции отхожих мест, и отчего-то прокисшим супом. Почему это в присутственных местах, в которых никакого приготовления пищи не наблюдается, всегда пахнет стряпней, причем испорченной? Возможно, чиновники забывают свои судки с позавчерашними или же еще большей давности обедами?..
Жуковский ("Карьерист несчастный!", как сказал бы Згуриди) был на месте, читал, морща лоб, какое-то дело в толстой растрепанной папке, и попутно закусывал булочкой.
При виде булочки, а особенно учуяв ее аромат (французская булочка, в просторечии именуемая "франзолькой", благоухала упоительно, защекотала Глюку нос и вызвала голодную судорогу в животе) Феликс Францевич думать забыл о поджоге, убийстве и семейном благополучии Згуриди – то есть тех трех вещах, что занимали его мысли по дороге.
— Дай кецик*! — потребовал он; Жуковский, не отрывая взгляда от дела, оторвал румяную горбушку с пипочкой – "попку", протянул Глюку, перелистнул страницу.
Ах, франзольки!..
В советские времена их еще пекли, деликатно, правда, переименовав в "городские".
А в нынешние времена они канули в Лету — вместе с халами, пончиками с дыркой и пирожками с горохом.
И это жаль.
Но что-то я отвлекся.
Итак, не то, чтобы утолив голод (пожалуй, на его утоление и целой франзольки не хватило бы), но хотя бы заглушив голодный спазм, Феликс сказал:
— Я был на даче.
— Да? — рассеянно переспросил Жуковский, отправляя в рот еще один кусок булки и перелистнув еще одну страницу дела.
— Там сгорел флигель, мальчики, пасынки Новиковой, погибли, а саму Новикову увезли в больницу, боятся, чтобы с ума не сошла…