И не было в том первом разе ничего такого уж замечательного. Она просто сказала это Дитриху, чтобы позлить его. Знала, что он подсознательно завидует Паркеру, а потому решила немного поддразнить. Родственник обиделся, и разговор поддерживать не стал, а Керри целиком и полностью смогла сосредоточиться на событиях того вечера. Они казались глупыми и совершенно неоправданными.
Пожалуй, единственный плюс был в том, что Паркер оказался не таким уж уродом. Точнее, он вообще уродом не был, но и красавцем тоже не являлся. Внешность с изюминкой, как сказала бы мать Керри, и в этом девушка была солидарна со своей матерью. Действительно, на него вроде и не особо смотреть хотелось, но, в то же время взгляд, раз за разом, цеплялся за него.
Все остальное уходило в минус. И общая обстановка, и отстраненность со стороны Эшли, и чертова боль, от которой девушка не завизжала, лишь приложив немало усилий. Хотя, отстраненность его объяснялась просто и легко. Он не воспринимал этот вечер, как значимое событие в своей жизни, ему было наплевать. Он просто воспользовался предложением незнакомой девушки, продолжать знакомство, с которой, не планировал. Она была всего лишь приключением на одну ночь, точнее, один вечер.
И потом, сидя в машине, Керри чувствовала себя дурой, какой свет не видывал. За что боролись, на то и напоролись. А ещё не рой другому яму, потому что обязательно сам в нее угодишь. Она и угодила. Хотела досадить своему парню, а вместо этого сделала глупость, и теперь жалела. Не только о самом поступке, но и саму себя. Потому что сама себе была противна, и, будь она на месте Паркера... Дальше Керри обрывала свои размышления, потому что это было слишком унизительно и мерзко. Хотелось получить кратковременную амнезию и вычеркнуть из памяти свои действия, как страшный сон. Забыть навсегда, пока совесть окончательно не сожрала.
Девушка знала, что последовало за её поступком, и потому ещё острее чувствовала свою вину. Она не оставляла ни на минуту. Прошло всего три дня, а Керри уже места себе не находила, чувствуя себя так, словно она – преступник, совершивший ужасную вещь, а Паркер – жертва, на которую свалили всю ответственность за преступление. Тогда-то и пришло желание извиниться, но только девушка слабо представляла себе, как все будет происходить. И захочет ли вообще Эшли с ней разговаривать.
Попытки мысленно представить себе обмен хотя бы парой фраз, неизменно оканчивался провалом, и это было просто ужасно. Но винить оставалось лишь себя. Никто не заставлял, и не принуждал. Решение целиком и полностью ложилось на плечи самой Керри. А Паркер был кем-то вроде пешки в этой игре, правда, роль его не устроила и покорно следовать плану, разработанному Дитрихом, он не стал. И извиняться не бросился. Сделал для себя определенные выводы, а они Керри на руку не были.