Едва ли с десяток человек выбралось на берег Гандвика, однако свою богатую добычу никто из них не бросил. Можно было по суше добраться до Кеми, где прикормленные Торстейном чиновники посодействовали бы в найме легкого когга, чтобы убраться восвояси.
В это же самое время биармы, вернувшиеся к своему обесчещенному храму, пытались разговорить оказавшихся в их руках пленников. Но ни один из викингов не поддался на уговоры заплечных дел мастеров, и ничего толкового не сказал. А потом начались странности: сначала у Корка глаза покрылись бельмами, а тело перестало истекать кровью, потом те же самые симптомы обнаружились и у других пленных. При этом они могли двигаться, даже разговаривать, но во всем этом осталось мало человеческого. От греха подальше сняли у них у всех с плеч головы, а тела сожгли. Биармы начали поговаривать о проклятии Золотой Бабы, благо почти все слышали зловещее слово.
А Гунштейн сотоварищи спешили по чужому лесу, нагруженные сверх меры, да, вдобавок, чувствуя погоню на своих плечах. Вождь викингов справедливо заключил, что преследующий их отряд немногочислен, но самим гоняться за преследующими биармами по чащобам было лишено всяческого смысла. Тогда он оставил трех человек в засаде, сам двинувшись дальше. Но далеко уйти не удалось.
Викинги, вдруг, один за другим начинали вести себя странно: они переставали реагировать на происходящее, отказывались от пищи, да и лицо свое человеческое как-то теряли — мертвели у них глаза, что ли. И, самое главное — они бросали свое золото, словно бы за полной ненадобностью. На увещеванья, угрозы и уговоры никак не реагировали. Количество "умертвий", как Гунштейну хотелось назвать былых своих товарищей, не уменьшалось с течением времени. К великому сожалению, их становилось больше.
Вождь понимал, что дело — не уха, надо что-то предпринимать. И он сделал то, что и должен был сделать любой живой человек: дать себе надежду. Во-первых, он приказал собрать все награбленное богатство, включая и свою ненаглядную Чашу Грааля. Потом утопил все это в укромном озере, отметив место выложенными в определенном порядке камнями. Во-вторых, объяснил всем своим товарищам, что нужно обязательно добраться до Кеми, где их непременно вылечат. Тогда они вернутся за своим кладом, чтоб остаток жизни провести в роскоши и изобилии.
А теперь — ходу!
Живых в Кемь не пришло никого, если, конечно, не считать таковыми "умертвия", кем они сделались по дороге, вероятно после "доброго словца" хоть и Золотой, но Бабы. Дальнейшая судьба экспедиции викингов известна.