Бусый с видимой радостью смотрел на человека. Как обычно, он обходился без слов, но чувствовалось, что и волк доволен. Разве что хвостом не вилял, так он ведь и не собака!
Откуда-то издалека снова прилетел тоскливый вой, Бусый беспокойно обернулся всем телом — волки не умеют двигать шеей, потом он снова посмотрел на Илейку.
— Что такое? — спросил лив, уловив беспокойство во взгляде серого друга.
Бусый ощерился куда-то в сторону, шерсть на загривке встала дыбом, дрожь ожидания схватки унялась — волк был готов биться, как в свои лучшие годы, которые, увы, совпали с самыми тяжелыми в жизни человека.
Снова донесся вой, исполненный дикой злобой и ненавистью, уже ближе, нежели было до того. Боже мой, да кто же выть так может? Бусый заглянул Илейке в глаза и, не открывая своей пасти, произнес голосом Мишки Торопанишки:
— Илейко, вставай, у нас тут беда.
Илейко открыл глаза и безо всякого узнавания осмотрелся вокруг. Стоявший возле него леший выглядел обеспокоенным. Не мудрено, дикий вой десяток глоток раздавался так близко, что мороз проходил по коже, разгоняя мурашки во все стороны.
— Лошадь! — вскричал лив и, рывком вскочив на ноги, бросился к Заразе.
Рассвет еще только занимался, кобыла была на отведенном ей месте — она беспокоилась, но не бесновалась от страха. Видать, пообвыкла, сердешная.
— Это дрянь какая-то, а не волки, — сказал возникший из предутренней хмари Пермя. — Сюда чешут.
— Уверен? — спросил Илейко, освобождая узду лошади.
— Нет, не уверен, — ответил Васильич. — Если будем проверять, боюсь, станет поздно спасаться.
— Тогда надо уходить.
— Куда, простите за нескромный вопрос? — это Мишка подошел, неся в руках все нехитрое имущество.
— К воде, — пожал плечами лив. — Больше некуда.
— Ну да, лошадь на дерево не затащишь, как ни пытайся, — проговорил Пермя. — Да и неизвестно, может, эти твари по сучьям скачут лучше белок.
— Эх, лучше бы они в воде тонули лучше белок, — вздохнул Хийси.
Они спешно отправились к ламбушке, пока не задаваясь вопросом, что за напасть приближается?
Озерцо было обычных размеров — никак несравнимо с прудом — даже островок имелся, совсем маленький, с березой, печально опустившей ветки до воды. Значит — не кусок торфа, плавающий по воле ветра от одного берега к другому. Значит — кусочек суши.
— Парни, — сказал Илейко, когда они вышли к берегу. — Дрова нужны и костер. Чем больше дров, тем дольше огонь будет нам помогать.
— А ты куда? — уже отходя к ближайшим деревьям, спросил Пермя.
— Заразу переведу.
Куда он собирался переводить лошадь, никто не спросил, его товарищи принялись поспешно добывать дрова.