Журнал «Вокруг Света» №06 за 2010 год (Журнал «Вокруг Света») - страница 2

Но это не единственный смысловой пласт картины. Все-таки революция, которой служили и Марат, и Давид, отвергла христианство, сменив поклонение Триединому Богу на культ Разума, Природы и Верховного Существа. В искусстве культивировались сюжеты из истории Рима эпохи Республики, в которых превозносились гражданские добродетели. Поэтому Марат представлен на картине Давида еще и как античный герой (белая простыня прочитывалась современниками не только как саван, но и как римская тога), подобный братьям Гракхам — Гаю и Тиберию, погибшим от рук убийц. Конвент устроил Марату пышные похороны: погребальную процессию сопровождали девушки с цветами и дети с факелами. Но даже набальзамированное тело Марата источало столь сильное зловоние, что дети, несшие венки и факелы, чувствовали дурноту. Таким образом, картину Давида можно рассматривать сразу в трех смысловых плоскостях: это и алтарный образ, и античный надгробный памятник, и исторический портрет.

В Лувре полотно пребывало недолго. После переворота 27 июля 1794 года, когда якобинская диктатура пала, картину вернули автору. В 1886 году потомки Давида передали ее в Королевский музей изящных искусств в Брюсселе , где она находится и сейчас.

Надпись на деревянной тумбе:

À MARAT DAVID l’an deux — «Марату Давид, второй год» (имеется в виду 1793 год — второй год после установления во Франции республики). Подобные эпитафии часто встречаются на античных надгробиях.

Деловые бумаги , лежащие под левой рукой Марата, — документальная подробность, одновременно символизирующая незавершенность деятельности революционера.

Письмо в левой руке убитого: «13 июля 1793 года. Мария Анна Шарлотта Корде. Гражданину Марату. Я очень несчастна и уже потому вправе рассчитывать на Ваше великодушие». Марат широко занимался благотворительностью, но Корде пришла к нему не с прошением, а с сообщением о некоем мифическом заговоре. Однако подлый донос явно не вписывается в общий героическомонументальный строй картины.

Записка , лежащая на тумбе: «Отдайте этот ассигнат той матери шестерых детей, чей муж умер за родину». На ней — сам ассигнат достоинством 5 ливров (по покупательной способности это примерно 15 евро). Вполне возможно, что это были последние средства Марата.

Заплатки на простыне и щербины на деревянной тумбе должны подчеркнуть аскетический образ жизни Марата.

Рана на груди революционера напоминает рану Христа, которому Лонгин Сотник нанес копьем «удар милости» в левую сторону груди.

Сумрачное пространство на заднем фоне — образ вечности, в которой должен остаться образ Марата.