— Пока это не будет угрожать нашей безопасности. Мы обеспечим вас едой, отдыхом и ночлегом. Наши деревенские старухи способны исцелить любую рану. Возможно, вы останетесь у нас на три дня, но не более.
— А потом?
Телак пожал плечами и молча продолжал путь по джунглям.
Они встретились с Маккинноном менее чем в ста ярдах от места, где предыдущей ночью шлюпку выбросило на берег. Он бежал, шатаясь из стороны в сторону, из красовавшегося посередине лба разреза на глаза ему струйками стекала кровь. Николсон, еще не получив никаких объяснений, понял, чьих это рук дело.
Разъяренный и посрамленный, Маккиннон винил во всем только себя, с самоуничижением человека, справедливо считавшегося воплощением опыта и надежности. Впервые он увидел большой тяжелый камень, лишивший его сознания, только когда пришел в себя. Никому на свете было не под силу бесконечно контролировать одновременно троих, чьи согласованные действия выглядели тщательно спланированными. Сайрен и двое его людей, по словам Файндхорна, двинулись на северо-восток, предварительно забрав у нокаутированного Маккиннона карабин.
Боцман всей душой ратовал за преследование, и Николсон, понимавший, какую опасность представляет оказавшийся на свободе Сайрен, был с ним солидарен. Однако Телак тут же отверг эту мысль, сказав, что найти беглецов в джунглях почти невозможно, и поиски человека с автоматическим оружием в руках, могущего легко затаиться, — равносильны самоубийству.
Прошло немногим более двух часов, как последние из носильщиков вступили в кампонг Трики — скрытую джунглями деревню. Худосочные, небольшого роста люди оказались на удивление крепкими и выносливыми и преодолели путь без единой передышки или передачи груза другому.
Вождь Трика оказался человеком слова. Деревенские старухи промыли и обработали гноящиеся раны, покрыв их холодными, успокаивающими мазями, приготовленными по неким таинственным древним рецептам, наложили сверху большие листья и закрепили все это при помощи полос хлопчатобумажной ткани. Затем их накормили, и накормили великолепно: курятина, черепашьи яйца, горячий рис, салат из креветок, ямс, сладкие вареные коренья и вяленая рыба были выставлены перед ними. Но чувство голода давно притупилось в них под каскадом обрушившихся невзгод, и они лишь, из уважения к хозяевам, притронулись к обильному угощению. Кроме того, сильнее голода была потребность в сне. Не было ни постелей, ни гамаков, — лишь циновки из волокон кокоса на чисто выметенном земляном полу хижины, показавшиеся сущим раем для людей, забывших о нормальном, полноценном сне. Они уснули, как мертвые.