В полдень, как и было запланировано, под гром оркестра и приветственные речи «белые медведи» десантировались во Владивостоке в спортивной гавани, завершив 140-километровое плавание за 70 часов. До сих пор это рекорд. Кто знает, может, в будущем найдутся пловцы, которые осуществят заплыв быстрее. А «белые медведи» мечтают переплыть пролив Лаперуза, пройти весь пролив Беринга, организовать заплыв-экспедицию «По арктическому кольцу жизни». И все это со специалистами экстренной медицинской помощи. Чтобы плавание их шло на пользу людям. И как в этом не пожелать им успеха!
Находка — Владивосток, Японское море
В.Орлов наш спец. корр. Фото автора
Полуостров Безымянный... Мыс и архипелаг Робинзонов... Нет, эти названия вы не отыщете ни на одной карте мира, сколько ни ищите. Потому как их там попросту нет. Однако на самом деле они существуют: и полуостров, и мыс, и острова с романтическими названиями — и не где-то там, за тридевять земель, а совсем рядом — в Карелии, точнее, в Кондопожской губе Онежского озера. Именно здесь в июле нынешнего года разворачивалось увлекательнейшее действо — «Робинзонада-95», или приключение в условиях, максимально приближенных к экстремальным. Словом — борьба за выживание, в которой приняли участие более пятидесяти юношей и девушек из разных областей и городов России. Итак...
Хозяйка острова улыбки
Базовый лагерь готовится ко сну. В кострищах догорают последние головешки — в вечерний воздух тянутся сизые струйки дыма. В лагере почти ни души — большинство его обитателей уже в палатках, облепивших поросший лесом и кустарником скалистый склон мыса, что с юга стрелой врезается в акваторию Кондопожской губы. Это и есть полуостров Безымянный, а крайняя его точка, где приютился лагерь, — мыс Робинзонов. Он расположен точно напротив деревеньки Тулугуба, откуда самый ближний путь с Большой земли до базового лагеря — минут пятнадцать на катере.
Мы с Юрком ступаем тихо — чтобы не потревожить тех, кто уже уснул, и осторожно — склон в иных местах довольно крут и к тому же порос предательски скользким мхом и лишайником. Белые ночи заканчиваются — ведь уже конец июля, но в сумерках узенькая тропка, петляющая меж осклизлых базальтовых валунов, над которыми нависают лапастые ветви сосен и елей, покуда еще различима.
Выходим на берег. Здесь посветлее, а на воде и подавно: кроваво-красный закат пляшет мягкими бликами на черной, как смоль, сморщившейся от слабой зыби поверхности озера. Впереди, поодаль от берега, виднеются ближайшие острова, большие, поменьше и совсем крохотные: далеко не каждый имеет собственно географическое название, но каждый учтен и пронумерован.