— Дедо Христо очень гордился, когда мне доверили настоящую большую машину, — застенчиво сказал Димитр. — Всем соседям показывал фотографию: я был снят за рулем советского самосвала. Было это в других горах — Родопах. Может, слышали о Батакской ГЭС? На той стройке я начинал свою шоферскую жизнь...
Я подивился счастливому совпадению. Два дня назад в Пловдиве я познакомился с Костой Странджевым — крепким коренастым человеком. Он тоже работал на строительстве Батакского гидроэнергокаскада — шесть лет редактировал там многотиражную газету «Водносиловец».
«Водносиловой путь» — так звучит по-болгарски название этой гигантской стройки. Четыре водохранилища, три гидроэлектростанции (две из них — подземные!), многокилометровые тоннели и каналы соорудили в Родопах болгарские строители с помощью советских инженеров. Десятки горных рек и речушек были соединены в могучий поток и отдали человеку свою огромную энергию. Турбины Батакского каскада вырабатывают в два раза больше тока, чем давали все электростанции Болгарии до освобождения.
Коста ждал выхода в свет своей первой книги. Герои ее — строители Батакского водносилового пути. И вот один из них сидел сейчас рядом.
— Трудно ли нам было? — Димитр тронул рукой широкие, вразлет брови, посмотрел в окно: там, бросая в дрожь стекла, тянул свою буйную песню ветер.
И юноша рассказал о Батаке, славном селе в Родопских горах, селе-герое. На одной из его чистых улочек стоит старая приземистая церковь. Черное траурное знамя реет над куполом. В церкви в стеклянных саркофагах покоятся останки тех, кто принес свою жизнь на алтарь свободы. Рядом с героями Апрельского восстания 1876 года покоятся останки партизан, сражавшихся с фашистами.
Он вспомнил первую зиму строителей — зиму пятьдесят четвертого года. Как некогда Шипка обрушила на своих защитников ледяные бураны, так и Родопы морозами и бурями встретили приехавших сюда со всей страны строителей.
Он рассказал о том, как пробивались строители сквозь горы, прокладывали подземный водонапорный тоннель. Там, под низко нависшими сводами, противно хлюпала вода, осыпалась на голову порода, коченело тело, а молодые горняки шли и шли — метр за метром. Отработав свои часы, сменялись и бежали сушиться — наверху на них набрасывался мороз. А когда случался «комин» — обвал, проходчики по двое суток не выходили из забоя.
Он вспоминал своих друзей-шоферов. Чтобы ускорить вывозку грунта из тоннеля, они разобрали свои многотонные грузовики и по частям внесли их в забои. Два с лишним года день и ночь — вернее, все время в ночь, какой уж под землей может быть день! — эти не знающие страха люди водили самосвалы в недрах горы по узким скалистым лабиринтам.