Вода прибывала. Становилось тяжело дышать.
Все способы найти спасение, казалось, были уже исчерпаны.
В сознании оставались уже немногие. Они были по грудь в воде, но отчаянная борьба со смертью продолжалась... Кое-кто толпился у выходного люка... Наконец кто-то снова стал открывать крышку... вода быстрей кинулась внутрь; сгущенный от давления воздух начал вырываться наружу... Невидимою рукою судьба направляла некоторых избранных к выходному люку и выбрасывала через него на поверхность воды. Так спаслось из тридцати семи всего двенадцать человек, подобранных со шлюпки, то есть как раз столько, сколько эта лодка должна была вместить во время своего нормального погружения, так как по проекту экипаж этой лодки был ограничен именно этим числом.
Погиб и командир (Имеется в виду лейтенант Черкасов.). Не имея опытности, молодой в деле подводного плавания, он погубил себя и повлек смерть большинства вверенного ему экипажа. Кто виноват?..»
Эти строки написал лейтенант Тьедер, сменивший погибшего Черкасова на посту старшего офицера первой подводной лодки («Дельфин» затонул на небольшой глубине, и через несколько дней его подняли.). Вторую офицерскую должность занял преподаватель кронштадтской водолазной школы лейтенант Иван Ризнич. Июньская катастрофа ничуть не охладила пылкой веры этих двух офицеров в будущность подводного плавания. Напротив, сделала их страстными поборниками идей Беклемишева. Сейчас без тени сомнения можно сказать: у командира «Дельфина» были завидные помощники. Через какое-то время каждый из них, пройдя беклемишевскую школу, станет командиром подводной лодки: Тьедер — «Ската», Ризнич — «Стерляди». В русско-японскую войну Тьедер водил свой «Скат» в боевые походы — то были первые в истории морских войн рейды подводных лодок. Ризнич испытывал новые субмарины, готовил для них экипажи. И Тьедер, и Ризнич были уволены с флота в один год — за яростную критику морского министерства, не желавшего видеть в подводных лодках грозного оружия. Тогда оба взялись за перья и стали отстаивать правоту своих взглядов в открытой печати:
«Подводники — моряки будущего!»— провидчески восклицал Тьедер. И столь же пророчески утверждал Ризнич, поневоле ставший на время торговцем велосипедов: «...Я не вижу ничего невозможного в появлении, может быть, и в недалеком будущем, подводной лодки водоизмещением в 18 тысяч тонн».
«С особой остротой,— писал историк отечественного подводного флота Г. М. Трусов,— возникла проблема подготовки команд и офицеров для строившихся подводных лодок. В те годы в России не было никакой организации для подготовки специалистов-подводников. Единственным авторитетом в этом вопросе считался Беклемишев; на него и возложили дело подготовки кадров для строившихся подводных лодок».