— Ну уж ты...— отрезала жена.— Нету давно на земле мамонтов.
— Кто же тогда ходил по озеру, оставляя следы со сковороду?
Мы с женой переглянулись. Что тут ответишь? Действительно, кто-то ходил. И ведь не один — втроем. Тут ни на какую сказку не спишешь.
— Будем наблюдать,— решил я.
II
Как-то раз весной на нашу перевал-базу высадился очередной вертолетный десант: врачи районной больницы. Медики каждую весну работают в отдаленных районах, обследуя оленеводов. Вертолет с базы облетал бригады, вывозил семьи пастухов на прием к врачам и после развозил по домам. Работа идет почти круглые сутки, но в этот раз задул северный ветер, поползли по речным долинам серые клубы холодных дождевых туманов. Это особые туманы. Они плывут и плывут метрах в ста над землей, как ножом срезая сопки, увалы, заполняя распадки.
— Амба,— сказал Рентгенолог.— Вертолета не будет, отдыхаем, ребята. Где-то я там упаковывал удочки...
Врачи были наслышаны о наших метровых гольцах и налимах, поэтому Рентгенолог и запасся лесками чуть не в палец толщиной, огромными крючками-тройниками.
Вскоре Рентгенолог отправился к заливу Гусиных Страстей, где однажды мы наблюдали грустную историю семьи гуменников и белоснежной чаровницы с острова Врангеля — Павы (Время таяния снегов.— «Вокруг света» № 12 за 1986 г.), а мы с сыном забрались на крышу бани, чтобы заделать дыру, проделанную в скате южаком.
Заделав дыру, я стал критически осматривать другие участки крыши. Рубероид был надорван еще в двух местах, рейка, державшая крайнюю полоску, перекошена. Да-а, южачок дул приличный.
— Я пойду, а? — спросил сын.— Ведь выходной же...
— О-хо-хо! — вздохнул я.— Ладно, иди.
Я заколотил в рейку два гвоздя, принялся за третий, и тут услышал крик. По прогалинам в кустарнике мчался сын. Его оранжевую кухлянку было хорошо видно среди серебряных от весенних сережек зарослей ивняка. Собаки, вертевшиеся у крыльца, выскочили на сугроб. Пуфик встал на задние лапы, стараясь увидеть, что происходит. Сын бежал к дому метрах в пятидесяти от бани. Даже полуденный наст держал ребенка хорошо, поэтому мчался он легко и быстро. А сзади, проваливаясь по колено и глубже, тяжело ломился высокий и грузный Рентгенолог.
Сын что-то крикнул и юркнул в сени. А Рентгенолог выломился наконец из кустов, и я увидел, что в одной руке его — короткая зимняя удочка для ловли из лунки, а в другой — здоровенный налим. Глаза его были где-то под шапкой, сползшей на нос в таком поспешном бегстве. Как он ориентировался, мне до сих пор непонятно, но Рентгенолог держал курс прямо на дом. Картина показалось курьезной, и вспыхнувшая поначалу тревога угасла: все ведь были целы. Смеясь, я крикнул: