Куртин шел во главе каравана, а Доббс — в конце. Из-за задержки и долгих переговоров, во время которых индейцы не выказывали особой торопливости, впустую ушло полдня, а потому Куртин с Доббсом не добрались в тот день даже до Сиенеги, маленькой индейской деревушки, и теперь до подножия плоскогорья придется идти на день дольше. Вот почему над головами ослов, терпеливо и невозмутимо трусивших между ними, они швыряли друг в друга свои премилые дружелюбнейшие словечки и выражения. Ослы то нагибали уши вперед, чтобы насладиться блистательным проклятьем Куртина, то обращали их в противоположную сторону, не желая пропустить крепкого оборота, которым Доббс ответит на хулу Куртина.
Трапеза обычно настраивает на благодушный лад, особенно если в это время не разглагольствуют о стоимости блюд. И в этом случае еда подействовала примиряюще, хотя была она отнюдь не праздничной.
Вечером того дня тон в разговоре задавал Доббс. Он сказал:
— Что, интересно, поделывает наш старик?
Но думал при этом не о Говарде, а о себе самом, о своих интересах. Положим, сперва он, может быть, и вспомнил Говарда. Но, не успев еще договорить предложение до конца, уже отдавал себе отчет, что нечто иное волнует его куда сильнее судьбы старика. Он посмотрел в сторону сваленных в кучу шкур, и на некоторое время его взгляд задержался на шкурах Говарда.
Вдруг он толкнул Куртина кулаком в бок и громко захохотал. Он хохотал так, что в горле у него булькало. Куртин смотрел на него в удивлении и некотором смущении. Потом веселье Доббса немного заразило его, он улыбался и оглядывался по сторонам, словно ища причину веселья и смешливости Доббса.
Наконец спросил, продолжая улыбаться:
— Ну, скажи же мне, дружище, что тебя так сильно развеселило?
— Ах, сынок, сынок,— давился от хохота Доббс. — Знал бы ты, насколько это забавно.
— Что забавно?
— Нет, ты вообрази себе, этот осел премудрый доверил нам все свое золотишко. Здесь, в дикой глуши. Где смыться для нас — плевое дело. Ни один ветерок никому не шепнет, куда мы подевались. И где нас потом разыскивать этому старому чучелу?
Куртин перестал улыбаться. Он встал. Походил немного, потом вернулся к костру и медленно проговорил сквозь зубы:
— Считаешь, мы должны очистить карманы Говарда? Это ты имеешь в виду?
— А что же еще? Конечно, именно это.
— Ну, если ты это имеешь в виду,— продолжал Куртин, словно не услышав слов Доббса,— на меня не рассчитывай. Это не по моей части.
— В конце концов,— начал Доббс, встав и подойдя вплотную к Куртину,— в конце концов, твоего разрешения не требуется. Если на то пошло, я тебя спрашивать не стану. Не хочешь в этом участвовать, останешься в проигрыше. Я просто-напросто возьму весь товар себе, а тебе останется утереть свой сопливый нос, если найдется подходящая тряпка. Ты меня понял?