— Я ведь по специальности географ. Географ-экономист.
— Ну хорошо. А при чем здесь географ? Ваше дело карты.
— Обижаешь, Аким Степанович, тоже восхищаюсь вашими плотинами. Восхищаюсь, но не разделяю вашего вое хищения.
— Как так?
— А вот так. Ну, построили ГЭС перегородили реку. Что это дало стране? Ее народному хозяйству?
— Электричество, конечно.
— Не только. Еще и убытки, которые энергетики не хотят ни замечать, ни подсчитывать. Хотя, впрочем, может быть, вы о них не знаете...
— Слушай, географ, кончай мне голову морочить.
— Погоди, Аким Степанович, не горячись. Я ведь не со зла, по-справедливому хочу...
— Смотри,— прерывает он,— построили Гергебельскую ГЭС, и аулы получили электричество. Воду. Селение Гергебель на весь Дагестан знаменито садами — слаще персиков нет. Построили Чирюртовскую ГЭС: опять же электричество, да еще степь орошать начали, рисоводством занялись... А ты про какие-то убытки говоришь.
— Лукавишь, Аким Степанович.
...Чирюртовская ГЭС — вторая после Гергебельской гидростанция Дагестана. Ее построили в 60-е годы на том месте, где горы роднятся с равниной. Долго строили, терпеливо ждала республика этой станции, надеялась вдвое увеличить свой энергетический потенциал.
Надеялась, но не увеличила. Дело в том, что Сулак, как и каждая река, размывает берега и несет песок, камни, ил. Куда несет? Конечно, в водохранилище, если оно есть. Здесь скорость течения реки падает, река будто спотыкается, ослабевает и роняет свою ношу. Начинается заиливание. И большие камни в паводок приносил Сулак, и мелкую пыль. Словом, несколько лет прошло — по Чирюртовскому водохранилищу пешком ходили: все 113 миллионов кубометров его объема заполнил ил. Станция не работает — еле-еле душа в теле.
— О чем думали, Аким Степанович?
— Вах! Слышишь, что ты, как маленький, все Чирюртовская, Чирюртовская... Завтра поедешь на Чиркейскую ГЭС, потом говорить будем,— без злобы возмутился он.
Назавтра выдался день-праздник: я увидел нечто фантастическое.
Изящная плотина, будто упругая пружина, распирала массивные скалы, удерживая рукотворное море. Она противостояла двум стихиям — водной и земной.
Мой провожатый — главный инженер Чиркейской ГЭС Взислав Людвигович Зеленевский — не торопил, дал насладиться панорамой, открывшейся со смотровой площадки. А там, глубоко-глубоко внизу, узкой лентой у подножия плотины серебрился Сулак. Только что вода крутила турбины и теперь с пенными плесками, растревоженная, катилась вниз. Над рекой чернел туннель, выводивший на свет дорогу. Дорога вторым ярусом зависала над Сулаком и упиралась в здание ГЭС.