1 апреля
в Иране состоялся национальный референдум, на котором, по официальным данным, 98,2% населения проголосовали за исламскую республику. Так началась новая эпоха — впервые в ХХ веке идеология победившей революции основывалась на религии.
С тех пор высшая власть в Иране принадлежит духовенству и избираемому им верховному вождю (рахбару), а право выбирать исполнительную власть принадлежит народу. Это совмещение демократического и мусульманского начал, а также твердое решение об особом, не коммунистическом и не капиталистическом, а исламском пути развития, вызвало большой интерес к религии пророка за границей. В третьем мире стало распространяться убеждение, что ислам — лучшее средство для противостояния Западу («иудеям и крестоносцам»), а в Европе и Америке возник страх перед мусульманскими фундаменталистами, которых до тех пор воспринимали как противовес коммунистам. Правда, экспорт революции, к которому призывал Хомейни, не заладился из-за сложных отношений суннитов и шиитов и даже привел к тому, что во время ирано-иракской войны 1980—1988 годов большинство мусульман поддержали
Ирак
, а Исламская Республика Иран оказывала большую поддержку сандинистам в
Никарагуа
, чем афганским моджахедам, сражавшимся против СССР. Но роль религии во внутренней и внешней политике мусульманских государств возросла очень сильно.
Душа революции
Богослов Рухолла Мусави Хомейни, признанный в начале 1960-х «примером для подражания», прославился в 1962-м, выступив против предоставления права голоса женщинам, а религиозным меньшинствам отказав в возможности избираться в местные советы. Правительство было вынуждено отложить принятие закона, а Хомейни стал символом сопротивления западному курсу. Еще через год за прямую критику высочайшей особы его ненадолго арестовали. А выйдя из тюрьмы, Хомейни обвинил шаха в капитуляции перед США (поскольку шахское правительство предоставило всем американским военным на территории страны дипломатический иммунитет) и был выслан в Турцию. Долгие годы аятолла прожил в Ираке, а затем поселился в Париже, где к нему оказалось приковано внимание всего мира. Его пресс-конференции проходили иногда по нескольку раз в день, а все сказанное передавалось по телефону в Иран и мгновенно проникало в массы. Так имам впервые в жизни получил полную свободу высказываться, а весь мир — возможность его слушать и читать. К тому же представители светской оппозиции, поняв, что именно Хомейни может стать той силой, которая сокрушит режим шаха, тоже отправились к нему на поклон, рассчитывая получить на него влияние и, использовав его для свержения монархии, самим строить новый Иран. Время показало, до какой степени они просчитались. Дело в том, что на протяжении XIX и XX веков духовенство воспринималось как консервативная сила, глядящая назад в прошлое. Естественно, молодежь увлекалась прогрессистскими течениями — от либерализма до социализма. Сейчас в это сложно поверить, но почти все массовые движения в мусульманских странах долгое время были светскими. Аятолла Хомейни был первым, кто сумел соединить исламский фундаментализм со стремлением к модернизации, выступив против отживших свой век монархических режимов и предложив нечто совершенно новое — исламскую республику. Кроме того, он призвал к единству и солидарности всего третьего мира, в том числе и немусульманского. Именно благодаря успеху Иранской революции мусульманская молодежь во всем мире стала обращаться к своим корням, выступая одновременно против Запада и коммунизма.