А самая главная — гигантская — офренда вырастает ко 2 ноября на центральной площади Сокало. Место это историческое. Когда-то примерно там, где сегодня громадный городской собор, красовался главный цомпантли ацтекской столицы Теночтитлан. Напротив него, по другую сторону площади — на месте резиденции Моктесумы II, — сейчас расположен Национальный дворец. В просторном патио первоначального здания Дворца, возведенного при Кортесе, прошли первые корриды новой колонии — любимая испанская забава быстро прижилась и здесь.
В День поминовения усопших европейцы идут на кладбища, чтобы почтить память близких, мексиканцы — чтобы провести с ними время
Живые и мертвые. От древних ритуалов к барочной фиесте
Как и многие другие явления мексиканской культуры, День мертвых — это результат слияния традиций завоевателей и завоеванных. Первые привезли с собой католический День поминовения усопших. Считалось, что в этот день можно помочь душам как можно быстрее перейти из Чистилища в Рай с помощью специальных служб, постов и подаяний (ofrendas) — последним придавалось особое значение. Отмечали его 2 ноября, то есть непосредственно после Дня Всех Святых. Свои поминальные ритуалы имелись и у колонизованных индейцев. Среди них главными были летние Миккаилуитонтли, «праздник маленьких мертвых» (детей), и Сокотуэтци, «большой праздник мертвых». Став христианами, новообращенные индейцы постепенно превратили День поминовения усопших в Дни мертвых. 1 ноября они стали поминать детей («ангелочков»), 2 ноября — взрослых. И щедрые офрендас приносили в оба дня. Причем многозначное испанское слово ofrenda было воспринято не столько как «подаяние» (акт милосердия, призванный послужить ко спасению душ), сколько как «приношение» самим усопшим. А молитвы за души предков порой превращались в молитвы самим предкам. Миссионеры к таким новациям относились в целом терпимо. Им было довольно того, что их новые прихожане перестали приносить человеческие жертвы или держать останки предков дома, как это было принято у майя. Правда, иногда их смущали шумные погребальные торжества. Фернандо Ортис де Инохоса в 1584 году настаивал, чтобы индейцы «не устраивали пиршества на похоронах и чтобы их гости не танцевали». А раз они так уж любят музыку, предлагал обучить их христианским песнопениям. В XVII веке День поминовения усопших в Испании и Мексике отмечался с особым размахом и пышностью. Спустя столетие ситуация изменилась: шумные торжества на могилах вызывали возмущение просветителей, видевших в зацикленности на загробной жизни одну из главных причин отставания страны. Но странное дело: по мере того как роль церкви постепенно уменьшалась, барочная образность становилась, напротив, все более популярна. Правда, в XIX веке черепа и скелеты уже указывали не на бренность всего земного, а использовались в политической сатире и для забавы. Тогда же стали покупать ко Дню мертвых новые вещи и дарить детям сладости и игрушки. В столице к празднику была приурочена главная ярмарка года — «Пасео де тодос лос сантос» («Ярмарка всех святых»). Она проходила на главной площади Мехико и, по мнению властей, служила рассадником самых ужасных грехов. Помимо торговых рядов там размещались цирк, несколько арен для петушиных боев и марионеточные театры, а вечером 2 ноября устраивался бал. Все это веселье огорчало как прогрессивных реформаторов, так и традиционалистов-католиков. Первые желали уделять мертвым не больше внимания, чем во всем цивилизованном мире, вторые — благочестиво молиться об усопших в церквах и на кладбищах. Однако народ требовал зрелищ, власть была неустойчива и слаба, и число аттракционов продолжало расти. Лишь к концу века диктатору Порфирио Диасу удалось перенести «Пасео» с центральной площади Мехико сначала в пригородный парк, а затем и вовсе упразднить. Революция 1910—1920 годов и последовавшие за ней антирелигиозные кампании заставили большинство мексиканцев надолго — вплоть до середины ХХ века — позабыть о празднике.