— Видишь, все отметки засыпало,— сказал Володя.
Он достал блокнот и, склонившись к лампочке, что-то записал. К своду на длинной капроновой нитке была прикреплена блестящая никелированная гирька. «Для центровки»,— пояснил Володя. Видно, кто-то из нас ненароком задел ее плечом, и она мерно раскачивалась, будто отсчитывая томительные секунды под землей. Володя поймал гирьку в кулак, осторожно разжал пальцы.
— Смотри не задень...
Перед входом в штольню напарник Володи, сухощавый подвижный парень, настраивал теодолит. С усилием вогнав ножки штатива в плотную глинистую почву, он крепко завинтил боковые винты. Казарян подошел к нему, и оба маркшейдера занялись центровкой инструмента: при замерах обвальной «пазухи» требовалась точность наблюдений. От этого зависели и безопасность проходчиков, находящихся в забое, и количество бетона, которым нужно было забить пустоту.
Парни отрегулировали прибор и приступили к наблюдениям. Володя чуть присел, ловя в окуляр ориентир на ближней горе. Его напарник записывал в полевой дневник засечки углов. Они работали аккуратно, сосредоточенно, по нескольку раз проверяя засечки. Затем установили нивелир и приступили к нивелировке. Рабочий в глубине штольни подсвечивал деления на рейке фонариком. Володя, прильнув к окуляру, время от времени диктовал напарнику высотные отметки...
Потом Казарян долго разминал тугую сигарету, неторопливо прикурил, вертя в пальцах зажженную спичку, пока огонь не коснулся ногтей. В этот момент в штольню, урча, вполз погрузчик. Проходчики тут же начали разбирать бревна и подносить их к порталу. Вот-вот должна была подойти машина с бетоном. Вдруг воздух содрогнулся от далекого взрыва. Над горами прокатилось раскатистое эхо. Володя посмотрел на часы.
— Пунктуальны.
— Кто? — не понял я.
— В той стороне,— указывая на юго-запад, объяснил маркшейдер,— лежит Памбакский хребет. Сейчас там в районе Меградзорского тоннеля работают взрывники... Ладно, поехали, мне еще надо успеть в одно место.
Дорога петляла. «Газик» трясло, он то и дело заваливался в рытвины, ямы, кривые колеи. Хрустела под шинами щебенка. Перед выездом на шоссе водитель остановился у родника. У ног высеченной из камня девушки, перекручиваясь и играя солнечными бликами, била в землю струя воды.
— Вкусная, правда? — сказал Володя, вытирая ладонью мокрые губы, и добавил: — По дороге еще не один родник встретим. У нас их в Агстевской долине хватает...
Действительно, на перевалах, в глухих ущельях, на шоссейных и проселочных дорогах — повсюду в долине реки Агстев встречаются родники, заботливо и искусно одетые мастерами-камнетесами в розово-сиреневый камень. К путникам, странствующему люду в этом горном краю отношение особое. А по Агстевской долине проходил когда-то один из древних торговых путей Армении и Закавказья. Путешественники, купцы, бродяги, мелкие торгаши-эшакчи — «содержатели ослов» — от берегов Куры и Каспия шли по цветущей солнечной долине, наслаждаясь смолистыми запахами леса, теплом и покоем, которыми веяло от зеленых гор. В том месте, где долина расширялась, вскоре возникло селение, которое назвали Иджеваном — «Местом для ночлега, отдыха».