– А я думал, что актриса у нас Максин. – Они подошли к аттракциону «выиграй золотую рыбку», где Джош и Элла увлеченно забрасывали резиновых лягушек в листья лилий. – Если будешь продолжать в том же духе, вполне можешь стать звездой туалетной рекламы.
Дженни усмехнулась. У Александра было непередаваемое выражение лица. Жаль, Гаю не удалось заснять его на пленку.
– Ты первый начал.
– Не мог сдержаться. Боже, что он тебе говорил! Неудивительно, что ты не доверяешь мужчинам. – Он покачал головой. – Должен сказать, у тебя очень странные знакомые.
Хорошо хоть он не знает, как она познакомилась с Александром, порадовалась Дженни. Один раз он подловил ее на этом, и хватит.
– Мои чертовы лягушки все время падают в воду! – пожаловалась Элла, не подозревая, что Гай стоит позади нее.
Он похлопал ее по плечу.
– Ой, прости, пап. – Она одарила его ангельской улыбкой, в которой не хватало нескольких зубов.
– Ну и хорошо. – Гай подмигнул Дженни. – Нам все равно не нужна чертова золотая рыбка.
– У меня ноют ноги, – пожаловалась Дженни, когда они шли к машине двумя часами позже.
Джош и Элла, нагруженные воздушными шарами, меховыми игрушками и огромным надувным кальмаром, убежали вперед. Элла старалась не отставать от брата, хотя щупальца кальмара совершенно перепутались с ее ногами.
– А у меня ноет бумажник, – ответил ей горестным взглядом Гай. – Я банкрот. И все только потому, что моя дочь влюбилась в кальмара.
– А тебе, значит, не хотелось его выиграть? Мне показалось, тебе очень понравилось бросать эти кольца.
– Понравилось бы еще больше, если бы столбики не торчали во все стороны. Пятнадцать фунтов за кальмара, – простонал он. – А завтра мне будет не разогнуться.
– Прекрати ныть. Ты отлично провел время.
– Ну хорошо, может, и так. – Он сверкнул зубами. В следующую секунду он схватил ее за руку и дернул в сторону, так неожиданно, что она едва не потеряла туфлю.
– Что?..
– Прости, на тротуаре было собачье дерьмо, – романтично сказал Гай. – Ты чуть в него не наступила.
– Мой герой, – прощебетала Дженни, потому что он помог ей обрести равновесие, но руку не отпускал. Высвобождаться было бы глупо – в конце концов, это не самый романтический поступок десятилетия, – но в то же время ее волновало, что подумают Джош и Элла, если обернутся. Зачем, смущенно подумала она, он делает это? Почему ничего не говорит? И почему не отпускает руку?
Гай был погружен в раздумья. Обычно его трудно было сбить с толку, но сейчас с ним что‑то происходило – что‑то неожиданное, – и это требовалось обдумать.