Вокруг — в голубой ревущей струе — мелькали тысячи воздушных пузырей. Видимость была около трех метров. Сбоку от меня, как в чертовом колесе, кружилась стая крупной кефали. Рыбины рядами выплывали из глубины и, попадая в верхнюю, идущую от порога струю, уносились прочь. На смену сметенным появлялись новые ряды, гонимые донным противотечением; они также уносились потоком, и все повторялось вновь. Этой картине аккомпанировал грозный рев: казалось, что надо мной несутся сотни локомотивов. Крутой береговой склон, к которому я прилепился, был начисто вылизан и приглажен потоком, а множество зеленых нитей-водорослей, невесть за что цеплявшихся, — словно причесаны.
Побывав в потоке множество раз, мы пришли к единодушному мнению: рыбу «Черная Пасть» пожирает с не меньшим аппетитом, чем каспийскую воду. Это мы и сказали ученым.
Есть много проектов сохранения рыбы в этом районе, и один из них — это плотина поперек пролива. Поставить плотину, видимо, технически возможно — глубина пролива невелика, но вот как повлияет закрытие доступа морской воды в залив на химические процессы, идущие в перенасыщенном соленом растворе? Этого пока никто не знает.
Ясно одно: нужны комплексные исследования для решения этой проблемы, и нам, аквалангистам, наверно, еще не раз придется погружаться в «Черную Пасть».
А. Рогов
Эпилог на Сосновом острове
История ведет отсчет на века и годы. Иногда она ведет счет на дни.
Космическая пыль, сгущаясь, становится звездой. Время, сбиваясь с размеренного бега, тоже уплотняется в звездные свои часы, и свет их тогда не гаснет. Семьдесят два дня в Париже весной 1871-го видны нам четче иных десятилетий.
Мы всматриваемся в столетней давности портреты людей Коммуны:
Луи-Эжен Варлен, рабочий-переплетчик, член Интернационала. Шарль Делеклюз, журналист. Лео Френкель, ювелир-венгр, делегат труда в рабочем правительстве. Рауль Риго, двадцатичетырехлетний прокурор Коммуны. Ярослав Домбровский, польский патриот, русский офицер и главнокомандующий парижских повстанцев. Вайян, делегат просвещения. Гюстав Курбе, председатель Комиссии художников. Луиза Мишель, учительница, «красная дева Монмартра». Эжен Потье, это его слова — «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов...»
Удивительные лица. Одухотворение написано на них.
«Париж рабочих с его Коммуной всегда будут чествовать как славного предвестника нового общества», — написал Маркс в день, когда пала последняя баррикада федератов. Это действительно были новые люди.
Противники революций напирают всегда на то, что они несут с собой разрушение. Неправда. Революция — непременно творчество людей, отрезанных до этого сословными рамками или отвращенных целями прежнего режима. Авантюрист — тоже деятельная личность. Но его установка — «прежде всего для себя». Те, кого мы зовем героями, вершат прежде всего для общего блага.