Голос, взывающий к правде
Над Нью-Йорком летели белые облака. Летели низко, обгоняя друг друга, едва не задевая верхушки небоскребов. В окно, выходящее на 54-ю улицу, не было видно ни неба, ни уличного оживления. Их заслоняла серая громада соседнего здания.
Казалось бы, привычная обстановка, но работа в тот полдень шла вяло. Я то откладывал бумаги, то ходил по комнате, то опрометью бросался к телефону по первому звонку. Из Канзас-Сити, где разместился комитет поддержки Леонарда Пелтиера, должен был позвонить Джон Стар и сообщить о судьбе борца за права американских индейцев.
Что скажут в госпитале? Неужели зрение Пелтиера будет ухудшаться?
Телефон зазвенел под вечер, когда я, честно говоря, уже утратил всякую надежду. Джон Стар тяжело дышал и запинался.
— Мы только что из Ливенуорта,— выдавил он.— Думал, что не успею тебя застать. Неприятные новости.
— Что-то произошло?
— В том-то и дело, что ничего. Никакого лечения Пелтиеру предоставлено не было.
— Что же делали с ним в госпитале почти две недели?
— Обследовали! — В голосе Джона слышался горький сарказм.
Ранним утром 25 ноября 1986 года тюремный фургон отвез Леонарда Пелтиера из ливенуортской тюрьмы в спрингфилдский госпиталь, где он был помещен в одиночную палату. Врач был скор на выводы: «Чепуха. Это у вас от простуды. Скоро все пройдет». Но шли дни, а левый глаз по-прежнему видел плохо. Когда стало очевидно, что дело не в простуде, Леонарда подвергли более тщательному обследованию. На этот раз мнение врачей было куда менее утешительным: произошло кровоизлияние, следствием которого стала закупорка кровеносных сосудов в области левого глаза.
— Мы только что беседовали с ним,— продолжал Джон Стар.— Он спокоен, но настроение у него явно неважное.
Врачи говорят, что зрение может ухудшиться.
— Но все-таки, может быть, есть способ хоть как-то ему помочь?
— Сейчас этим и занимаемся. Беседуем с врачами, ищем специалистов. Не верится, что у нас в Америке, где медицина творит чудеса, человек может ослепнуть из-за небольшого кровоизлияния.
— Успеха вам,— пожелал я.— Джон, звони. Мы все очень ждем.
— Конечно,— раздалось в трубке.— До сих пор не укладывается в голове, что мы, индейцы, можем потерять не только политического лидера, но и художника, подлинного народного художника...
— Джон, ты сказал — художника?
— А ты не знаешь? Пелтиер прекрасно рисует. Если у нас в комитете остались репродукции его работ, я тебе вышлю.