— Вижу… — отозвался снайпер.
И еще черт знает сколько ублюдков — могут прятаться в здании пограничного пмоста красных. Само здание — кстати, солидно сделано, кажется из бетона, русские строят капитально, в расчете на зиму. Это у нас — не то что пулей, в Калифорнии в дешевых домах стену ножом пробьешь. А здесь ни хрена не пробьешь, капитальное строение, считай — готовая огневая точка.
— На русских бронежилеты, автоматические оружие… укороченные автоматы типа наших Коммандо. Шлемы… да, на них шлемы. Голова защищена.
Серьезные ребята.
— Снайперских винтовок, пулеметов, гранатометов не вижу, видимо это силы правопорядка…
Перекрестье прицела остановилось на вышедшем из-за угла здания, видимо таможенного поста молодом парне, в зеленой фуражке и с автоматом Калашникова.
— Правее. Три — пять от ориентира. Угол здания.
— Черт… вижу. Еще один.
Солдат осмотрелся и встал лицом в стене, надеясь что его никто не видит. По стене — ударила тонкая струя.
— Парню сильно приспичило, черт бы его побрал…
— Хорош болтать. Передавай, в здании поста солдаты пограничной стражи, вооружены автоматами, зеленые фуражки. После этого — начинай осматривать лес с противоположной стороны. Я уверен, что эти ублюдки поставили там засаду.
— Пеликан — я Глаз один, позицию занял. В здании пограничного поста солдаты КГБ, мы как раз видим одного, справа от здания, за углом. Справляет малую нужду. Вооружен автоматом АК-47. Идентификация — зеленые фуражки, как поняли, зеленые фуражки…
Коммунисты оказались не такими страшными, как их представляли по рассказам офицеров учебного центра. В Коронадо — царил самый настоящий культ «Убей красного». Любое учебное задание начиналось с описания того, что натворили красные, и что предстояло исправить. В учебные классы приглашали ветеранов Вьетнама, и они рассказывали, что вытворяли красные. Приглашали и эмигрантов из СССР — но они были менее убедительны. Наконец одна из самых неприятных частей курса подготовки — умение сопротивляться допросам — проходило в специальном месте, которое было построено по рассказам выживших пленных как вьетконговский лагерь. В этом лагере — будущих тюленей держали несколько дней и пытали люди, одетые во вьетконговскую и советскую полевую форму, носящие русское оружие и говорящие на языке, который они считали русским (чаще всего это был украинский или хорватский). Такое — не забывалось…
Но этот русский — оказался примерно таким же, каким мог быть не слишком преуспевающий адвокат или какой-нибудь клерк. Капитан Ла Саль понял, почему русские так опасны, и почему их постоянно призывают к бдительности. Синий костюмчик, немного не в тон подобранный галстук, прическа полубокс, проседь в волосах. Этот парень мог сидеть за соседним табуретом у стойки бара — и он ни в жизнь не заподозрил бы, что это русский.