— Смени позицию. Работай по ним. Прикрой наших. Я справлюсь сам…
Одного из призывников ему удалось поймать — согласно правилам, если залег, нужно перекатиться по земле, чтобы снайпер или пулеметчик не поймали тебя, когда ты будешь подниматься во время очередной перебежки. По статистике — если человеку все равно, какое направление, куда поворачивать, куда перекатываться — он неосознанно выбирает направление своей рабочей руки. А у большинства людей рабочая рука — левая. Как раз на этом снайпер и поймал русского — выстрелил, когда тот поднялся. Русский рухнул на месте, всем телом, плашмя — живые так не падают…
— Контакт! Черт, контакт!
То, что ситуация чрезвычайная — было понятно и так. Со стороны госграницы раздался выстрел, они все это слышали — а через секунду тишина буквально взорвалась грохотом перестрелки, огонь был настолько плотным, что отдельных выстрелов не было слышно, они сливались в сплошной треск.
— Майк, давай вперед!
Морской пехотинец, сидевший за рулем остававшегося в резерве бронированного Субурбана переключил коробку, нажал на газ. Один из морских пехотинцев, стоявший рядом с машиной — едва успел прыгнуть на широкую подножку, схватился за поручень на крыше…
— Оружие к бою!
Они вырулили на пустую встречку, впереди — было светло от трассеров и вспышек, автоматы и пулеметы не умолкали. Бронированный внедорожник тяжело пыхтя восьмилитровым мотором шел вперед, уверенно и солидно как разгоняющийся магистральный локомотив, в салоне — морские пехотинцы готовили к бою свое оружие, помповые Ремингтоны и автоматические карабины.
Было видно, что на асфальте, на финской стороне, под огнем лежат свои, раненые, возможно убитые. Головной посольский Шевроле, стоящий на ободах и не сохранивший ни одного целого стекла — уже горел.
— Майк, поставь машину как щит!
— Есть, сэр!
Морской пехотинец, единственный, который оказался не под защитой брони, стоя на подножке справился со своей автоматической винтовкой, открыл по русским огонь, с одной руки, прижимая приклад к боку локтем.
Субурбан резко вильнул, возвращаясь на полосу — и в этот момент, русские обратили внимание на приближающуюся к ним машину. По лобовому стеклу забарабанили пули, кто-то, то ли снайпер, то ли автоматчик — достал держащегося на подножке морского пехотинца. Тот не удержался и сорвался с подножки. Впереди уже не было ничего видно, все стекло было в белесых трещинах, по нему барабанили все новые и новые пули.
— Стой!
Лобовое стекло не выдержало града пуль, ввалилось в салон. Морской пехотинец за рулем что-то закричал и, бросил руль, закрыл руками лицо, сквозь пальцев сочилась кровь. Двигатель заглох, пробитый пулями, машина катилась по инерции. Один из морских пехотинцев, сидевших сзади, начал открывать дверь…