А вот эти американские саботажники — если они пришли, значит, у них есть прямой выход на американцев, значит — где-то на границе ждет группа поддержки и с ней налажен контакт. Связь, пароли, точки инфильтрации. Это — все равно, что дорога Москва — Брест, не больше, не меньше.
Как Телятников догадался, что эти люди связаны именно с американской разведкой? А с какой же еще? Откуда еще ждать гостей, если буквально на днях в стране провалился и был захвачен высокопоставленный американский агент? Конечно, эти могли непосредственно быть связаны и с другой разведкой… с британской, например. Но в самом конце цепи на другой стороне — определенно американцы. И значит, этой линии можно доверять.
Из Кандагара — вылетели на самолете Як-40, который был закреплен за посольством и которым могла пользоваться кабульская резидентура. Самолет этот — был переделан уже здесь, салон был разделен кустарной перегородкой на две части. По странной гримасе судьбы — на родном самолете, одним рейсом везли и Цагоева, с которым еще предстояло разобраться и четверых подонков и предателей.
В Баграме, в спецтюрьме — Телятников долго колебался, чем заняться лично, а что — поручить другим людям. Что терпит отлагательство, а что не терпит. Решила все мелочь — Телятников вспомнил одного из задержанных. Как сотрудник госбезопасности — он вел оперативную работу по этому случаю: солдат Советской армии переметнулся на другую сторону, ушел в банду, там стал палачом, пытал пленных, выступал по радио, агитируя представителей кавказских и среднеазиатских республик переходить на сторону моджахедов. Дело было серьезным, резидентура КГБ просчитывала варианты ликвидации опасного перебежчика в Пакистане. Но он — своевременно вышел из игры, пропал из поля зрения. А сейчас оказалось — живой, гнида. Хоть и с пулей в ноге.
Такого как этот — просто так было не сломать. Поэтому — Телятников перед тем, как начинать работать — сказал дежурившим в спецсекторе солдатам сверхсрочникам избить захваченного чеченца. Все равно — пока не привезли из Кабула личное и разыскное дело, работать с ним по уму было нельзя. О том, кто перед ними — Телятников солдатам не сказал, иначе — убили бы. Солдаты эти — набирались из дедов, озверевших, потерявших друзей — и в то же время достаточно бессовестных, чтобы променять боевую работу на профессию охранников и палачей. Здесь, в Баграме — эти солдаты могли не бояться попасть на мину, на мушку снайпера — и в то же время им это засчитывалось как участие в боевых действиях. Вот только контролировать их было сложно… они прекрасно понимали, что начальство, что бы здесь не происходило — не будет поднимать шум. Телятников и сам их побаивался, потому что не мог контролировать. Они были слишком наглыми, чтобы подчиняться приказам и слишком тупыми, чтобы с ними можно было играть. Сказать, кто это такой — запинают до смерти и будут смотреть на тебя наглыми кобелиными гляделками.