Хлынувшим из чаши озера бурным течением сметалось всё, что оказывалось на его пути. Обоих сынов главы рода и почти всех воинов, либо раздавленных камнями, либо ещё живых, вопящих и бессмысленно размахивающих руками, смыло в пропасть. Только двоим удалось добежать до прохода, через который отряд попал на площадку, но там их подхватило боковым водоворотом, потащило вниз по крутому склону, безжалостно швыряя на деревья, на сучья и острые камни, терзая уже безжизненные тела, как игрушечные куклы.
Опрокинутый рукавом потока, Мещерин успел в падении ухватиться за ноги Бориса, но подняться ему не удавалось. Он судорожно заглатывал воздух и исчезал с головой в неистовой круговерти, устроенной водой близ стыка двух скал. Вынужденный удерживать и его Борис стоял, как человек, который намерен бороться до конца, упирался пятками в землю, а ладонями и ногтями в трещины, в шероховатости подрагивающих стен, всем телом прижимая в угол напуганную Настю. Время от времени холодная вода метнувшейся лапой хлестала по дракону на груди, по искажённому от напряжения лицу, доставала до ошеломлённой и напуганной девушки. И все же в самом углу площадки основному потоку делать было нечего.
Вначале бурное, течение воды замедлялось, его неистовая жажда разрушения ослабела, затем иссякла, и западное озеро угомонилось, казалось виновато притихшим. Слышался шепелявый, приглушённый шёпот речушки, она широко стекала в каменную чашу без надежды вновь её заполнить, так как вода тут же торопливо вытекала через щель в скале, пересекала всю площадку и срывалась в пропасть новым водопадом. Шум прежнего водопада прекратился: наполнять смежное, восточное озеро, из которого он изливался, стало нечем.
Сквозная щель в локоть шириной как будто разрезала противоположную обрыву пропасти скалу на две неравные части, из которых, правая, была заметно уже левой и продолжала сдерживать давление толщи воды восточного озера. В основании щели, после того как из неё вывернуло, унесло каменную глыбу, образовалась ямка; сквозь текущую над ней пенящуюся воду было видно, что дно ямки оказалось гранитной плитой, ровной, явно обработанной человеком. Плита эта простиралась под меньшую, правую часть разрезанной щелью скалы, и её назначение было непонятным.
Мещерина неудержимо влекло пробраться щелью к озеру и своими глазами оглядеть изнутри него обнажившиеся берега. Однако он медлил: слишком свежым было впечатление о страшном наказании за незнание всех условий проникновения в тайну сокровищницы Чингизхана. Золотую плашку смыло потоком вместе с монголами; но чем она могла бы ему помочь? Он помнил мельчайшие подробности всех нацарапанных на ней изображений, а о прорыве воды там не было даже намека. Какие же еще неожиданные опасности будут подстерегать его, если он не отступит от намерения дойти до конца?