проблемы, и я уверен, что большинство сербов, хорватов, черногорцев, косоваров,
словенцев, боснийцев и македонцев тоже не понимают ее, потому что
единственное, что они познали – это умелая манипуляция официальной историей,
той, которую всегда пишут победители.
Может быть, как указывает в своем письме Левингер, у этих двух поколений,
которых не хватило, нашлось бы достаточно решимости посмотреть в глаза своей
полной страдания истории, для того чтобы всегда братская идея справедливости
открыла путь единственно возможному выходу – тому, который превосходит
ненависть и утверждает разум.
Мне больно за потерянный остров, и его история напоминает мне о том, что
народы, не знающие своей истории, легко становятся жертвами мошенников,
ложных пророков и обречены на повторение старых ошибок.
БЕЛЫЕ РОЗЫ СТАЛИНГРАДА
Я так и не понял, красивый город Москва или нет: красота городов – это лишь то,
что они отражают в глазах своих жителей, а москвичи постоянно смотрят вниз,
будто пытаясь вновь отыскать неожиданно ушедшую у них из-под ног землю.
Нет ничего печальнее стариков, которые втянув голову в плечи и неотрывно глядя
в асфальт, уже совершенно ничего не ждут, разве что того, чтобы какая-нибудь
сердобольная душа купила у них одну из тысяч безделушек, разложеных на
платках, полотенцах, покрывалах или остатках свадебных нарядов. У многих из
них на отворотах видны награды и моя переводчица помогает мне понять
значение каждого из этих остатков иконографии бесславно и безвременно павшей
страны: старик, который несмотря на жару закутан в старое пальто – Герой
Социалистического Труда, другой, его сосед, время от времени делащий глоток из
завернутой в газетную бумагу бутылки - Герой Советского Союза. Оба старика,
среди чашек из сомнительного фарфора, ложек и книг, названия которых мне не
понятны, предлагают прохожим десятки символов славного коммунистического
прошлого.
Мы подходим к старушке, привлеченные, наверное, красотой девушки, которая
улыбается нам со старой черно-белой фотографии. Она замечает это и своими
грубыми руками, в переплетении вен и морщин которых угадываются
крестьянские корни, берет и протягивает нам этот портрет в деревянной рамке.
Эта красивая девушка позирует, стоя на крыле боевого самолета. Она одета в
кожаную куртку, стянутую военным ремнем, и застывший на фотографии ветер
играет платком на ее шее и волосами, которые были, наверное пшенично-
золотистого цвета.
Возле нее видна еще одна девушка, полноватая, в комбинезоне механика. Под
фотографией – множество автографов, для меня непонятных, и выцветшая от