– Мы зря теряем время, – сказал Меркурий. – Идемте.
Они осторожно вошли в подъезд и убедились, что тут, внутри, кто-то хотя бы относительно следил за порядком: осколки и обломки были отодвинуты к стенам, оставляя место для свободного прохода. Сделав несколько осторожных шагов, они оказались у входа в коридор, который, похоже, когда-то закрывала дверь; сейчас ее, разумеется, не было, как и дверей в подъезде.
– А здесь теплее, – сказал Изнов едва слышно. – А вам не кажется?
– Но запах… – поморщился Меркурий.
– А что запах? Обычный дым. Может быть, там внутри – камин, очаг или хотя бы просто костер…
Они постояли, прислушиваясь.
– Странные звуки… – пробормотал Гост. – Непохоже на разговор, но тем не менее…
– Да нет, – сказал Федоров. – Кто-то просто храпит во всю мочь. Другого объяснения не вижу. А это значит, что он, вернее всего, спокойно спит. Можно только позавидовать.
– А если он вооружен и опасен? – усмехнулся Изнов.
– Ну, что же – вооружимся и мы. Хотя бы кирпичами…
Может быть, это и было смешно – тем не менее каждый из четырех действительно запасся увесистым обломком – благо, ходить за ними далеко не пришлось.
Крадучись они двинулись по коридору. Федоров, как и обычно, шел первым. Внезапно остановился, так что следовавший вплотную за ним Гост едва не сшиб его с ног.
– Борьбой сумо занимайся в другом месте, – свирепо прошипел советник посольства. – Ты что – ослеп?
– Темно же…
– Тоже мне – разведчик… Кожей должен чувствовать!
– Сам-то хорош. Если уж тормозишь – зажигай стоп-сигнал.
– Что там такое? – поинтересовался Изнов сзади.
– Тут лестница наверх. И дымом тянет вроде бы оттуда.
– Ну, давайте поднимемся.
– Знаю я эти лестницы. По ним подниматься – все равно что по клавиатуре рояля: у каждой ступеньки свой звук. Я-то взберусь без единого звука, но вот вы обождите лучше здесь.
– Рискованно…
– Не очень. Даже если что – с первого выстрела в меня обычно не попадают. Ну а второго, как правило, не бывает…
– Хвастун, – буркнул Гост.
– А вот увидим. Вам всем – стоять тут, быть наготове и прислушиваться, словно к шепоту любимой женщины. Я пошел.
Оставшиеся и действительно ничего не услышали – до такой степени бесшумно ускользнул вверх Федоров, похоже, и вправду знающий все о нравах и обычаях старых скрипучих лестниц. Трое напряженно ловили каждый звук – и наверняка поймали бы, только звуков никаких не было. Минуту, другую. Потом сверху донесся негромкий свист – на два тона. Изнов проговорил тихо:
– Его манера. Значит, все в порядке. Поднимаемся.
Двинулись по лестнице. Вот когда она показала свой сварливый характер: каждая ступенька и впрямь кричала дурным голосом. Люди уже не обращали на это внимания. Поднялись; лестница оказалась достаточно крутой, зато состояла из единственного марша. Наверху была небольшая площадка – и дверь, на этот раз реальная, а не пустой проем. Она была приотворена, и где-то за ней был огонь и тепло.