— Ничего себе, — пораженно выдохнул я.
— Это полбеды. Он все очень хорошо организовал и поэтому никто ничего не знал. Но он и сам любил развлекаться с несовершеннолетними туземками, да так, что потом приходилось от трупов избавляться. По телам погибших девочек мы его и вычислили.
— Сукин сын, пропади хоть один ребенок в окрестностях Райхена, его бы нашли, — тихо произнес я.
— Вот именно. А расследовать пропажи детей из диких индейских деревушек никому и в голову не пришло. Но теперь с этим будет закончено. Дело готово, ему даже со своим деньгами и связями не уйти от правосудия.
— Вот об этом я пришел с тобой поговорить. Радеш, не мог бы ты отложить это дело.
— Почему?
— Так надо.
— Нет, Маэл, подожди. Что значит, отложить дело? Сколько детей за это время погибнет?
— Нисколько! — горячо сказал я. — Но пожалуйста, Радеш, пойми. Нельзя сейчас трогать Валерия.
— А ты объясни.
— Это политика, это сложно объяснить.
— Вот именно, Маэл, политика. Я всегда знал, что она тебя погубит, — Радеш с сожалением в глазах покачал головой. — Раньше мне бы пришлось тебя удерживать, чтобы ты лично не убил его.
— Да клянусь тебе, через две недели я сам его убью! Но дай мне эти две недели!!!
— Нет Маэл, — твердо ответил он. — Ты сам не понимаешь, на кого ты сейчас похож.
— Радеш, ты не можешь меня презирать больше, чем я сам себя презираю…
— Маэл, — Радеш перебил меня. — Я тебя не презираю, мне тебя жаль. Зря ты полез в политику. Эта грязь… Завтра дело уйдет в суд. Я бы сделал это сегодня, но сегодня не рабочий день.
Он встал и пошел к выходу. А я остался сидеть на месте. Вскоре ко мне подсела Мелисса.
— Его надо убрать сегодня ночью, — спокойно сказала она. — Тогда дела не будет. Он так хорошо запрятал все улики, что после его смерти никто их не найдет.
— Попробуй его похитить и…
— Не выйдет. Его найдут за два дня и тогда…
— Я знаю. Ранить, ввести в кому, лишить памяти,
— Это все то же самое, что и убить, но только хуже. А из любой комы его выведут за пару дней. Я просчитала все варианты. Убить его сегодня вечером — единственный способ развалить дело.
— Я понял, — безжизненным голосом ответил я.
— Сэр, мы все сделаем чисто.
— Нет…
— Что?
— Не трогать его. Никому. Понятно?
— Да сэр, но…
— Я ясно сказал?!
— Да сэр.
— Я убью любого, кто убьет его. Даже тебя, Мелисса. Поэтому достань мне до вечера «чистый» пистолет.
Вернувшись домой, я, не раздеваясь, лег на диван. Все прошло чисто. Радеш уже в темноте возвращался домой. Услышав шорох, он повернулся и положил руку на револьвер, но это была просто собака. А я стоял в тени дерева на другой стороне улицы. Мой собственный амулет хорошо защищал Радеша, но не от этой пули. Эта была одна из тех пуль, которой едва не убили меня в Риоле. Я восстановил её форму и зарядил её в старый однозарядный пистолет.