Она приезжала с другого конца города, чтобы мама отмерила соду.
И все же ей смутно казалось, что существует другая жизнь — интересная, полная развлечений и веселья… Был какой-то «круг», в котором девушки находили женихов и выходили замуж. Тете Альме очень хотелось приобщить Рузанну к этому «кругу». А у Рузанны было достаточно разнообразия и развлечений на работе.
Министерство получило оборудование для автоматов-закусочных. Об этом проведал Баблоев. Весь день он проторчал у стола Рузанны. Новое кафе, в котором шел ремонт, его «творчески не увлекало». Ему хотелось попробовать свои силы на поприще закусочных.
Министр позвал Рузанну и спросил:
— Твое мнение — где открыть?
Рузанна назвала людную улицу на слиянии двух магистралей.
— Недопонимаешь, — поморщился Енок Макарович. — Ты подумай — кому надо быстро и дешево закусить? Я считаю, этот автомат к предприятиям надо придвинуть.
— На каждом предприятии есть своя столовая…
— Ничего. Это новинка. Привлечет народ. Вот на улице Мира — деревообделочная фабрика, механический завод, ремесленное училище, школа. Горячие завтраки, а?
Узнав об этом, Баблоев помрачнел:
— У меня от таких решений инфаркт будет…
Когда Рузанну второй раз за день вызвали к Тосуняну, она подумала, что речь опять пойдет об автоматах, и даже захватила с собой документацию, но оказалось, что нужно куда-то ехать.
Спрашивать ни о чем не полагалось. Ехали недолго. С широких улиц свернули в кривые узкие переулочки, обнесенные глиняными заборами. Казалось, что массивной машине там и не повернуться, но шофер Геворк с ювелирной точностью провел машину к деревянной калитке.
В стороне от садовой дорожки рвалась, натягивая веревку, молоденькая пепельно-серая овчарка. Она не столько лаяла на чужих, сколько визжала, видимо не привыкшая к привязи. Проходя мимо, Рузанна тихонько пощелкала пальцами, и собака сразу доверчиво завиляла хвостом, прижала к голове острые уши и заскулила еще жалобнее.
О приезде министра хозяева, конечно, были предупреждены. Через застекленную дверь веранды было видно, как навстречу Еноку Макаровичу идет человек, поправляя на себе только что надетый серый пиджак.
Рузанна не могла вспомнить, откуда ей знакома крупная, чуть откинутая назад седая голова, резко очерченное лицо, глаза с внимательным и привычным прищуром. Уж очень далек был круг интересов, которые ее занимали, от мира, куда ей сейчас предстояло войти. Но когда открылась дверь и раздались слова приветствия, она тотчас узнала художника, имя которого стало выражением яркости и буйства красок.
Енок Макарович подтолкнул Рузанну вперед, и она ощутила мягкое, теплое рукопожатие хозяина.