И вот наступил четвертый день нашего похода на запад. Ночь прошла тихо, нас никто не беспокоил. Однако где-то заполночь я проснулся оттого, что душу раздирало беспокойство, и это был верный знак того, что неприятности рядом. И в дополнение к этому я опять ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, который пытался проникнуть в мою голову. Но опять таки, лишь только я хотел выслать в лес Рольфа Южмарига и боевое охранение из партизан, которые должны были осмотреться, как ощущение взгляда пропало. Что это было, и кто на меня смотрел магическим взором, гадать было бесполезно. А значит, дергать людей и оборотня не стоило, ибо наблюдатель, который меня отслеживал, мог находиться где угодно, может быть в близлежащем лесу, а возможно, что и в дольнем мире. Главное, что зла от него нет, оно не ощущалось, у меня на этот счет сразу бы тревожный звоночек прозвенел, а любопытство это не порок.
Сон не шел. Вокруг темнота небольшой походной палатки, где помимо меня отдыхали Хиссар и пара сержантов. Время позднее. До рассвета еще три-четыре часа. И поворочавшись с боку на бок, я вылез из спального мешка, накинул на себя куртку, взял в руки ирут, и вышел наружу.
На поляну, где мы остановились, так же как и в минувшие дни с небес сыпался густой снег и это хорошо, мороз не так сильно чувствуется. И вобрав в грудь прохладный воздух, а затем, выдохнув, я зачерпнул руками горсть снега, обтер лицо, окончательно проснулся и направился к дежурному костру. А пока шел оглядывался по сторонам, и видел, что в нашем лагере все спокойно. Лошади напоены слегка подогретой водой со специальными укрепляющими снадобьями, накормлены, накрыты попонами и стоят под деревьями. Кому положено спать, тот спит, а кто должен бодрствовать, тот на страже, бережет покой своих товарищей, и можно быть уверенным, что неожиданного нападения не случится. Все в норме. Но мне по-прежнему неспокойно. И чтобы как-то отвлечься, я присел на бревно у костра, принял доклад сержанта Амата, который этой ночью был начальником караула, и сделал себе большую кружку слегка сладковатого малинового взвара. После чего, прихлебывая напиток, засмотрелся на языки пламени, постарался отрешиться от всех забот и задумался о своем житье-бытье.
Когда-то, я был человеком из мира Земля. И чтобы меня ждало там, на моей родине, если бы я не оказался в теле умирающего графского сына? Пожалуй, что ничего особенного. Служба подошла бы к своему логическому завершению, и продлять контракт в армии, где солдата считают расходным материалом, скорее всего, я бы не стал. Так что, уволившись в запас, я бы вернулся домой, и стал жить как большинство обычных людей. Дом. Работа. Семья. Свои трудности, радости, заботы и планы на будущее. Телевизор. Пиво. Футбол. Болел бы, естественно, за своих. За "Черноморец" или "Кубань". Затем женитьба и рождение детей. Все как у всех и, наверное, Алексей Киреев из Новороссийска, человек, с которого были сняты слепки души и разума, ставшие новым Урквартом Ройхо, именно так сейчас и живет.