Мэри Фиттон и граф Саутгемптон – они у всех на виду, как на сцене, поскольку это был редкий случай, когда граф разговаривал с молодой женщиной.
Молли, поднимая голову:
– Ах, граф, по вашему совету я перечла поэму нашего Шекспира «Венера и Адонис».
Генри улыбается сдержанно:
– Браво, браво! Читали с удовольствием?
– Скорее с досадой.
– С досадой? Отчего же, Молли?
Мэри Фиттон растроганно:
– Молли! До сих пор я слышала от вас лишь миссис Фиттон.
– Ох, что же удивительного в том?
Мэри Фиттон, бросая на него влюбленный взгляд, а голос ее звучит взволнованно-нежно:
– Когда вы здесь, как принц, наследный принц, при этом вы прекрасны, как Адонис, не смею и подумать я о счастье привлечь вниманье ваше к моей особе, поэтому я тронута до слез. Простите!
Генри с изумлением, про себя:
– Вправду тронута до слез? И взгляд влюбленный, как стрела, пронзила и впрямь до судорог наслаждения, а очи черные сияют светом, пленительным до неги и любви.
Молли, торжествуя про себя:
– Что с вами, граф? Иль в самом деле вы Адонис, чья душа с таким трудом выносит любовь самой Венеры?
Генри выпрямляется:
– Я – Адонис, а вы Венера? Вы это разыграть хотите здесь и на виду у всех? Мысль хороша, но я плохой актер. – Оглядывается, ищет кого-то глазами. – Шекспир же, молодой душой, для роли Адониса, конечно, староват. Но есть у нас Уилли, вот кому роль эта впору. С ним сыграйте пьесу, которую Шекспиру сотворить с поэмой под рукой – пустяк.
Мэри Фиттон, слегка смущенная:
– Но, граф, я вижу в вас Адониса. Венера недаром же в него влюбилась страстно, совсем, как смертная, а не богиня, поэтому беспомощнее нас.
– И в самом деле!
– Нам справиться с Адонисом нетрудно, и жив остался бы, а уж как счастлив!
Генри, уводя в сторону Молли:
– Вы знаете, я, как Шекспир, восхищаюсь красотой Уилли, при этом вовсе неравнодушен к женщинам, я не Адонис…
Мэри Фиттон, оглядываясь:
– Шекспир?
Генри, лукаво взглядывая на Мэри Фиттон:
– Я скажу больше, он страстно влюблен в одну даму.
Молли быстро, страстным полушепотом:
– Откуда вы знаете? Неужели он выбрал вас в наперсники?
– Нет. Он поет любовь, из его сонетов.
– Вы знаете, кто она?
– Кто бы она ни была, поэт обессмертил ее.
– Значит, вы не знаете, кто она?
Генри смеется:
– Никто не знает. Шекспир держит имя своей возлюбленной в тайне, по ее просьбе или приказанию. Я думаю, она просто замужем, и связь с поэтом, конечно, должна хранить в тайне от света. Но, кажется, я начинаю догадываться, кто она.
– Кто же?
Граф Саутгемптон, взглядывая вдоль анфилады комнат, видит, как в сторону поспешно уходит Шекспир. А Мэри Фиттон останавливается у зеркала.