Впрочем, с точки зрения тех идеалистов, что приписывают истине самостоятельную ценность, которые желали бы приписать ей «чистый, более возвышенный источник», нежели инстинкты, старания Ницше оказываются ничем. Он усматривает в человеческих воззрениях результат действия природных сил, подобно тому, как естествоиспытатель объясняет устройство глаза взаимодействием естественных причин. Ницше так же мало признает объяснение духовного развития человечества на основании каких‑то особых этических целей, идеалов, некоего нравственного миропорядка, как мало склонен современный естествоиспытатель соглашаться с тем объяснением, что природа выстроила глаз каким‑то определенным образом потому, что задалась целью заложить в организме орган зрения. Во всяком идеале Ницше усматривает лишь выражение инстинкта, который ищет удовлетворения каким‑то определенным образом, подобно тому, как современный естествоиспытатель видит в целесообразном устройстве органа результат органических законов формирования. Если в наши дни все еще существуют естествоиспытатели и философы, которые отвергают всякую целесообразную деятельность природы, однако почтительно останавливаются перед этическим идеализмом, усматривая в истории воплощение божественной воли, идеальный порядок, это являет собой инстинктивную половинчатость. Для оценки духовных процессов таким людям недостает проницательного взгляда, в то время как они обнаруживают его в наблюдении процессов природных. Если человек полагает, что он стремится к идеалу, который не происходит из действительности, то он думает так лишь потому, что не знает инстинкта, к которому ведет свое происхождение данный идеал.
Ницше — антиидеалист в том же самом смысле, в каком противником целей, которые призвана осуществить природа, является всякий современный ученый. Он так же мало говорит о нравственных целях, как естествоиспытатель — о целях природных. Ницше считает, что нисколько не разумнее будет сказать: человек призван реализовать этический идеал, нежели пояснить: рога даны быку для того, чтобы бодаться. Как одно, так и второе высказывание представляется ему результатом такого объяснения мира, которое прибегает к «божественному промыслу», «мудрому всемогуществу», вместо того, чтобы говорить о естественных причинах.
Такое истолкование мира является тормозом для всякого здравого мышления; оно порождает измышленный, идеальный туман, который препятствует естественным, направленным на наблюдение действительности зрительным способностям проникать вглубь природных процессов; наконец, оно полностью притупляет всякое ощущение реальности.