Авторские колонки в Новой газете- сентябрь 2010- май 2013 (Генис) - страница 139
Как запой и оргазм, такое не может длиться вечно, даже долго. Но до последнего дня Довлатов считал год «Нового американца» лучшим в своей жизни.
Source URL: http://www.novayagazeta.ru/arts/48413.html
* * *
Сергей Довлатов. На полпути к родине - Культура
>Фото Нины Аловерт
Накануне 70-летия Довлатова с ним обходятся как с нашим последним классиком. О нем уже не спорят, его — читают. Молодежь цитирует Сергея так же часто, как мы — Ильфа и Петрова. Но слава, особенно — посмертная, не дается даром. Чтобы приспособить Довлатова к новому патриотическому климату, его вставляют в мартиролог писателей, умерших от любви к родине. Сергей действительно ушел непростительно рано, но нечестно в этой беде винить Америку, как это с азартом делают сегодня. Каждый день я читаю чушь о писателе, которого иногда изображают убогим и беспомощным эмигрантом. Кто-то написал, что он не умел водить машину (вранье, Сергей обожал свой автомобиль и обклеил бампер забавными плакатами). Другой уверяет, что Довлатов не знал английского (вранье, Сергей объяснялся с друзьями, соседями и редакторами, а жаловался потому, что уважал чужой язык не меньше родного). Третий пишет, что Довлатов умер, потому что у него не было медицинской страховки (вранье, в Америке сперва оказывают медицинскую помощь, а потом за нее берут — если могут — «большие деньги»). Не удивительно, что биографический фильм о Сергее собирались назвать «Американская трагедия Довлатова». И это про страну, которую Сергей ценил и понимал чуть ли не лучше всех, кого я в ней встречал. Мне всегда казалось, что Довлатова все любят за его редкий дар. Но оказалось, что именно этого ему часто не могут простить, иногда — даже товарищи. Глядя, как бесцеремонно обходятся с наследием Довлатова, особенно — эпистолярным; читая, как его чернят, особенно — завистники; видя, как Сергея приспосабливают к складывающемуся сейчас державному мифу, я думаю о том, как важно сохранить память о Довлатове и поделиться ею с другими.
Нью-Йорк, август 2011
1
Не считая попугая, пуэрториканец Рафаил Хосе Белинда Чикориллио Гонзалес — единственный положительный герой «Иностранки». У этого романтического бездельника, революционера и ловеласа много общего с любимыми персонажами Довлатова. И этому не мешает, а помогает его латиноамериканская кровь. Она усугубляет важную для Сергея оппозицию Севера и Юга.
Если в поисках категорических противоположностей анекдот сталкивает украинца с негром («Шо, змэрз, маугли?»), то эмигранты у Довлатова сами выходят на этот уровень абсурда: