За месяц службы на новой должности мне удалось более или менее обстоятельно побеседовать с командирами полков, политработниками частей. В лагере был собран весь находившийся там командный и начальствующий состав. Я представился ему и высказал свои пожелания. Там же познакомился я и с воинами многих подразделений.
Конечно, это были лишь мимолетные встречи. Мне еще предстояло изучать своих подчиненных — их запросы, интересы, способности. Ведь в бою я буду руководить этими людьми.
...Я еще и еще раз продумывал возможные варианты решений, которые придется принимать во время учения. Правда, учение предстояло штабное. Но для меня оно означало многое. Я должен был проверить свою способность уверенно ориентироваться в сложной воздушной обстановке, мгновенно оценивать ее и принимать обоснованные решения.
В три часа дня я уехал домой, а вскоре вместе с семьей был уже на выставке. Мы не спеша бродили по павильонам, не уставая удивляться и восхищаться. Особенно долго я любовался грациозными скакунами и могучими тяжеловозами. Они напомнили мне детство, проведенное в степной Башкирии. Конь был моим верным другом и в боях с басмаческими бандами.
Выставка произвела на нас огромное впечатление. Мы готовы были осматривать ее до ночи, но около одного из павильонов меня нашел адъютант.
— Товарищ генерал, — торопливо доложил он, — вам приказано немедленно явиться на командный пункт.
Я посмотрел на часы: восемнадцать тридцать пять. «Что бы это могло быть? Очевидно, что-то связанное с учениями». На КП оперативный дежурный сообщил:
— Вам нужно позвонить начальнику штаба округа.
[20]
Разговор связан с необходимостью вызвать из лагерей несколько подразделений.
Это известие утвердило меня в моем предположении.
Не успел я взяться за телефонную трубку, как на командном пункте появился М. С. Громадин.
— Только что звонил командующий округом, — сказал он. — Приказано вызвать из лагерей и поставить на позиции двадцать процентов из всех имеющихся там войск.
Мы решили, что учение будет проводиться с реальными войсками, и отдали распоряжение связаться с лагерем. «Что ж, наши зенитчики и прожектористы получат хорошую практику в совершении марша по тревоге», — подумалось мне.
Пока я вел переговоры по телефону с Л. Г. Лавриновичем о порядке отбора подразделений для отправки на позиции, а он проверял, какие из батарей уже провели стрельбы, поступило новое распоряжение: вызвать из лагеря не двадцать процентов, а половину всех войск.
— Ну, кому-то не спится, заново переделывают план учений, — ворчал Громадин. — Этак мы поломаем в лагерях весь график стрельб.