— Значит, это ты стучишь на всех, сволочь! — процедил он сквозь зубы. — Поэтому тебе разрешают ни хрена не делать!
— Ты спятил, чувак? Они меня пытали там, — попытался объяснить Фрэнк растерянно. — Электротоком.
— Пытали, говоришь?! Ну, мы сейчас тебе добавим.
Парень схватил Фрэнка за шкирку и шмякнул о стену с такой силой, что Фрэнк еле успел выставить руки, чтобы не треснуться лбом. Его противник оказался рядом и быстрым, точными ударами стал избивать, целясь в живот и пах. От боли перехватило дыхание, Фрэнк сполз вниз, сжавшись в комок, пытался увернуться от безжалостных ударов ногами, ощущал, как хрустят ломаемые ребра, рот наполнился вкусом крови и выбитыми зубами. Последнее, что он запомнил, это страшный удар в голову. В глазах засверкали искры, затем обрушилась тьма.
Он очнулся в полной пустоте, куда не проникало ни звука, ни шороха, ни малейшего луча света. Он ничего не чувствовал, не только боли, но даже любых тактильных ощущений. Он потерял счёт времени и совершенно не помнил не только, какое сегодня число, но даже год. Мысли путались, перед глазами лишь вспыхивали образы из прошлой жизни, будто время дало обратный ход и он начал проживать свою жизнь с конца. От той точки отсчёта, которую ещё помнил. События неразличимым вихрем пронеслись в голове и почему-то зацепились за тот день, когда он должен был ехать встречать Эллис.
Он посмотрел на часы и грязно выругался, через час самолёт уже должен приземлиться, а он все сидит за компьютером. Через пару минут он уже оказался за рулём, и отстукиваю пальцами весёлую песенку, завёл мотор. Промчавшись по улицам, свернул на улицу Цезаря Чавеса. Остановился у светофора напротив витрины небольшого магазинчика, торгующего бытовой электроникой. И краем уха зацепил слова диктора о рейсе UA 4236 из Дублина. Фрэнк бросил машину прямо на перекрёстке, подошёл ближе к телевизору, выставленному в витрине, и услышал ту фразу, которую хотел услышать меньше всего на свете. Авиалайнер, на котором Эллис возвращалась от своих родителей, из Дублина, потерпел крушение в середине Атлантики.
Несмотря на яркий, июньский день ему показалось, что наступила ночь, перед глазами все померкло, пронзил холодный, будто осенний ветер. Он доплёлся до машины и направился к автобану 101, вдоль западного берега залива до аэропорта. Надеясь, это ошибка, или он услышал неправильно номер рейса, или диктор ошибся. Но приехав в аэропорт, он увидел лица таких же несчастных, как и он, которые замерев, ждали вестей, надеясь до последнего, что тот, кого они ждали, опоздал на этот рейс. Вернувшись из аэропорта поздно вечером, он привёз с собой ящик виски, и ударился в дикий запой.