— Как ты можешь об этом думать? Еще одна фантазия.
— Да, согласен, пока он не сделал этого, и я почувствовал большое облегчение. Вообще-то, как только я услышал, что между вами что-то происходит, я стал опасаться...
— Отец, — сказала я, — успокойся, когда мы впервые переспали со Скоттом, он даже не знал, кто я.
Отец испугался.
— Что, черт побери, это значит?
— Только то, что я сказала. Господи, неужели ты не понял, что я не та сказочная принцесса, которую ты себе представляешь? — сказала я с яростью, и тогда же состоялся наш первый откровенный разговор о моем ужасном прошлом.
— Бедный Сэм, — сказала я. Я успокоилась, и мой голос стал ровным и беспристрастным. — Эта женитьба была пыткой как для него, так и для меня. Он и так был несчастен, а я сделала его еще несчастнее. Какую ничтожную жизнь он влачил, тоскуя по своим несбывшимся мечтам. Но я поняла, что и с Терезой он не был счастливее. Кстати, что случилось с ней, я давно хотела спросить, но не хватало смелости. Мне она очень понравилась, когда я увидела ее на выставке.
Отец выглядел ошарашенным, но сказал только:
— Она связалась с каким-то богатым мексиканцем и уехала в Акапулько. Теперь она пишет картины в стиле Диего Ривера. Они ужасны. Я никогда их не выставлю.
Он мрачно смотрел на дождь, лившийся на асфальт. К тому времени мы пересели в «кадиллак», новый, оранжевый, с охранником, сидевшим на переднем сиденье рядом с шофером. Два помощника следовали за нами в такси. Отец держал меня за руку, а у меня не было сил отнять ее. С утра я ничего не ела, кроме оливок из мартини.
— Я сказал тебе слишком много, — произнес отец, — и чем больше я говорю об этом, тем яснее вижу, какую непростительную ошибку я совершил, одобрив твое первое замужество. Мне нужно было просто молчать.
— Папа, ты ошибаешься. Неужели ты думаешь, что после четырнадцати лет замужества я не имею права узнать, почему Сэм решил жениться на мне?
— Да, но ты, должно быть, злишься.
— Напротив, я чувствую большое облегчение. Я хорошо все обдумала. Теперь мне незачем злиться.
— Не могу понять, ты считаешь...
— Теперь я думаю, что это замужество было глупой затеей с самого начала, но мне намного легче смириться с неудачей. Мне не нужно мучиться и корить себя за то, что я не сделала того или иного. Теперь я все понимаю. Этот брак не удался бы в любом случае, что бы я ни сделала.
— И ты не чувствуешь вины?
— Нет, печаль, а не вину. Я могу вспоминать Сэма и думать о счастливом времени, проведенным с ним. В течение многих лет я старалась не вспоминать его, потому что боялась вспомнить то, что не хотела вспоминать.