Я сидела возле телефона.
Казалось, дню не будет конца. Тогда мне пришло в голову, что у него слишком много дел в офисе и нет времени на личные звонки. И я решила, что он сможет позвонить только вечером.
Потом я поднялась наверх, чтобы посмотреть, как там дети, а потом мое дежурство около телефона возобновилось. Настало время обеда, но я не могла даже думать о еде. Мне не хотелось и мартини. Приходилось всем говорить, что у меня мигрень. Час за часом я ждала в своей квартире, бесконечная ночь перешла в такой же бесконечный день, а он все не звонил.
На следующее утро я позвонила сама в «Карлайл», но он уже уехал в офис.
— Хотите оставить сообщение? — спросил клерк.
— Нет. Спасибо.
Я позвонила в банк на углу Уиллоу-стрит и Уолл-стрит.
— Ван Зейл и компания, — отчеканила телефонистка. — Здравствуйте, могу чем-нибудь помочь?
После долгой паузы я выдавила из себя: «Простите, ошиблась номером», — и повесила трубку. Меня трясло как в лихорадке. Я ведь поклялась себе, что не стану сразу бросаться ему на шею, тогда он слишком быстро получит прощение, которое не заслужил. Я должна была показать себя достойной и сдержанной, а не безумной и взбалмошной, которую он, возможно, презирал.
Мое дежурство продолжалось. Может быть, он не звонил, потому что боялся быть отвергнутым? Но нет. Люди, подобные Скотту Салливену никогда этого не боялись, потому что женщины всегда готовы выполнить любые их желания. Я подумала о бедной Джуди, чье место я заняла, переспав со Скоттом во время круиза. Как гордо и достойно она выглядела, когда он изменил ей. И как ее, должно быть, огорчила его измена и вынужденное расставание. Я взглянула на свое отражение в зеркале. В конце концов: чем я лучше Джуди? Возможно, Скотту точно также нет дела до меня, как и до нее.
Через несколько часов эта мысль уже не давала мне покоя. Скотт уже не позвонит. Нужно посмотреть правде в глаза. Ничего не изменилось с прошлого ноября, когда мы расстались. Разве только он решил полностью исключить меня из своей жизни. Папа был прав, когда говорил, что я поставила на плохую лошадь на скачках. И теперь, когда прошли финиш лучшие лошади, я поняла свою ошибку.
Закрыв лицо руками, я с ужасом подумала, как мне удастся оправиться от моих потерь.
— Ну, как тебе нравится этот негодяй? — говорила я отцу, сидя за шахматами, первый раз за две недели. — Он так и не позвонил!
— Да, он дал понять, что между вами все кончено. Прости, но у меня как камень с души свалился.
— Какая же я была дурочка! Хорошо хоть я вовремя остановилась и не стала говорить с ним и просить о встрече. Правда? Ну расскажи, как прошла ваша встреча. Вы вновь лучшие друзья, все прощено и забыто?