Я застаю у Вики пару старых друзей, которые ухаживают за ней; я подхожу к окну и смотрю на грязь, плывущую вниз по Ист-Ривер. Затем приходят мама с Корнелиусом и приводят с собой детей и главную няню, друзья инсценируют тактичный уход.
Эрик и Пол, как обычно, пытаются убить друг друга и опрокидывают вазу с фруктами.
— Уведите их отсюда, пожалуйста, — решительно говорит мама няне.
— Вики, я их предупредила заранее, что если они хотят пойти, то должны вести себя прилично.
— Да, Алисия, — машинально говорит Вики.
Маленькая Саманта прыгает и пищит.
— Мама, могу я видеть Постумуса?
Все смеются, ведь она такая прелестная!
— Дорогая, Постумус — это не его имя! — говорит Вики. Она любит Саманту.
— Как ты назовешь ребенка, дорогая? — спрашивает Корнелиус. — Знаешь, я думал о том, что у моего отца было хорошее американское имя. Я имею в виду не моего отчима Уэйда Блэкетта, который воспитал меня, а моего настоящего отца, который умер, когда мне было четыре года. Почему бы тебе не назвать ребенка...
— Нет, — твердо говорит Вики, — ты не будешь выбирать имя. Я многие годы молчала, когда вы с Сэмом решали, как называть моих детей, но я больше не буду пассивно наблюдать. Это мой ребенок, и никто, кроме меня, не будет выбирать ему имя. Постумуса будут звать Бенджаменом.
— Бенджаменом? — хором повторяют ошеломленные бабушка и дедушка.
— Но это же еврейское имя! — прибавляет мама, как и следовало ожидать.
— Мне все равно, даже если бы оно было китайским! — говорит Вики. — Это имя, которое мне нравится больше всего. Себастьян понимает меня, не так ли, Себастьян? Ты же не позволил Джейку и Эми выбирать имя Алфреду.
— Правильно, — выходя вперед, говорю я. — Называй Постумуса Бенджаменом. Хороший выбор.
Корнелиус и мама дружно поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. На их лицах я вижу озабоченность: в семье произошла какая-то перемена. Впервые мы с Вики объединились против них.
— Ну, ладно, Себастьян, — уязвленно говорит мама, — я не понимаю, при чем тут ты.
— Ты с Корнелиусом тоже ни при чем, мама. Это должна решить Вики, и никто не имеет права делать это вместо нее.
Мама и Корнелиус выглядят пораженными. Я стою на часах у кровати Вики, подобно каменному столбу из Стоунхенджа. Вики нажимает на кнопку звонка.
— О, пожалуйста, сестра, не могли бы вы принести ребенка? — говорит она, слегка запыхавшись после своей триумфальной победы.
Это ее первый взрослый поступок. Это большой шаг вперед и, сделав его, она, наконец, встала на путь обретения самой себя.
Под влиянием чувств я целую ее в щеку и говорю, что я на ее стороне.