— Корнелиус, я не устаю удивляться твоему уму, когда ты начинаешь в нем прокручивать философские проблемы! Давай приступим к нашим шахматам.
Прошло полчаса. Опустели две бутылки кока-колы, мягкий свет лампы освещал фигуры из слоновой кости, которые постепенно сосредоточивались ближе к центру доски.
— Ты на меня сердишься, Скотт?
— Почему я должен на тебя сердиться, Корнелиус?
— За то, что я откладываю свой уход на пенсию.
— Нет. Безусловно, ты хочешь поступить, как лучше для тебя и для банка. Я и не сомневаюсь, что ты так поступишь.
— Хорошо, я все же хочу быть честным. Я все же хочу... Скотт, я собираюсь поступить справедливо и благородно. Я хочу сделать всех счастливыми.
— Что ж, это похвальное намерение!
— Нет, серьезно, Скотт! Я не шучу. Послушай, вот как я это себе представляю: мне пятьдесят два, и пока мое здоровье сильно не ухудшится, я полагаю, что я смогу работать до шестидесяти. Затем я сокращу рабочую нагрузку, уйду из банка и только оставлю за собой работу в Художественном фонде и благотворительную деятельность — это все очень благородные вещи, понимаешь меня...
— Угу.
— ...и передам банк тебе. Когда мне будет шестьдесят, тебе будет только сорок девять. Я сделаю единственную оговорку, что впоследствии ты передашь банк моим внукам, но это совершенно естественно, не правда ли? У тебя нет своего сына, поэтому ты сделаешь их своими наследниками, как я делаю тебя моим наследником. Ты будешь управлять банком в период междуцарствия Ван Зейлов... но ведь это справедливо, не правда ли? Ты одобряешь?
— Одобряю! Твой ход, Корнелиус.
Ходом коня на доске создалась угроза ферзю. Ходом пешки угроза была отведена.
— Правда в том, — сказал Корнелиус, — что, хотя я хотел уйти сразу после смерти Сэма, тогда это не было возможно. Ты понял это? Мне надо было найти подходящего человека, чтобы тот сохранил банк для моих внуков, но когда Сэм умер, образовался вакуум — ведь он был претендентом на это место. И даже когда ты оказался на вершине пирамиды в результате последовавших за этим передвижений среди моих партнеров, у меня были связаны руки, потому что я не видел способа обойти Себастьяна, не нарушив моего нового семейного мира с Алисией. Не было бы проблем, если бы он оказался дураком, но, конечно, мы оба это знаем, он не дурак. Он очень знающий и способный. До настоящего времени я не мог найти предлог, чтобы оставить его без повышения, но теперь... — Корнелиус сделал незначительный ход ладьей, — теперь будет легче.
— Я понимаю.
— Я оставлю Себастьяна в Европе, назначу ему большой счет в банке на расходы и большую свободу действий, и Алисия даже не сможет понять, что его обманули. В конце концов я даже создам иллюзию, что его продвигают, но это со временем, Скотт, и вот почему мне так нужны эти несколько лет. Мне нужно суметь крепко связать Себастьяна, прежде чем я смогу передать управление тебе. Ты будешь терпелив, не правда ли? Это в твоих интересах, так же как и в моих.