– Пятого и Шестого миротворцев я знал хорошо. Все предыдущие миротворцы служили на юге, но эти двое приняли подданство Морфелона. Я служил проводником одного и другого, но, говоря по правде, они не слишком прислушивались к моим советам. Что я могу сказать о Пятом? Смышленый изобретательный мыслитель, исполненный благих надежд и стремлений, всегда умевший дать хороший совет. В отличие от Третьего, который видел спасение Каллирои в искоренении врагов, Пятый много говорил о главной беде адельфов, имя которой – равнодушие.
После битвы в Темной долине враг навязал нам тактику тихой войны, боясь сплочения адельфов перед лицом угрозы. Начались самые тяжелые годы, которые окрестили Эпохой лесных войн. Своры нечисти совершали коварные вылазки и скрывались в лесах, заманивая за собой наиболее храбрых воинов.
Пятому миротворцу досталась тяжелая ноша. Из-за печального опыта предшественников ему мало кто доверял, но это не помешало ему сплотить вокруг себя семь десятков сторонников, построить в морфелонских лесах превосходный замок и стать одним из создателей Лесного воинства. Он изучал людей, хорошо знал людскую душу, прекрасно понимал, как помочь человеку примириться с ближним. Был он и хорошим стратегом. К нему приходили за советом издалека. Нечисть сторонилась его замка. Там находили приют раненые и утомленные воины Лесного воинства.
Услышав об уме Пятого миротворца, власти Морфелона пригласили его в Иерон, стать советником Сиятельнейшего Патриарха. Польщенный такой честью, он согласился. Это было его ошибкой. Без Пятого его сторонники перессорились, не поделив власть в лесном замке. Даймоны почувствовали их несогласованность, осадили замок и сожгли. После этого кровавые бои разгорелись у самого Морфелона, а группы даймонов стали проникать в город. Всем стало понятно, что навязанная нам война проиграна. Власти Морфелона обвинили во всем Пятого миротворца, хотя его вина была лишь в том, что он бросил свое призвание, избрав почетный титул советника короля. Решив, что Морфелон его предал, Пятый впал в отчаяние. Когда из его сторонников никого не осталось, он как и Четвертый ушел в болота Белого забвения. Как я только не отговаривал его от этого безумия! Он думал, что вернется оттуда героем. …Но Белое забвение не отпускает своих героев.
О Шестом миротворце нам поведала дочь Сельвана. Добавлю только, что если за Третьим миротворцем шли тысячи, за Четвертым сотни, за Пятым десятки, то за Шестым единицы. Народ окончательно разочаровался в миротворцах. Посему не удивляйся, если встретишь в некоторых храмах холодный прием. Да, миротворцев много и поныне, но идея дара и призвания миротворца, который стал бы символом и вестником примирения, мертва и забыта.