И вот теперь это чувство подсказывало ему, что где-то рядом снова была его мама. Нет, нет! Этого не могло быть. Но все же это было так похоже! И он заплакал сильнее, понимая, что ошибается, и не желая ошибаться.
Шум снаружи снова напомнил ему о страшилищах. Но рядом был кто-то, очень похожий на его маму. Он просто разрывался от желания выбраться наружу и посмотреть — кто же там есть? Может быть, мама все-таки жива?
Страшилища копошились где-то рядом… А потом что-то зашуршало, заскребло, и в трубе появился свет. Ему было уже все равно, что ждало его снаружи. Главное, что там могла быть мама. Он тихонько пополз навстречу свету — будь что будет. А через мгновение его подхватили, вытянули наружу и подняли вверх. И совсем рядом он увидел двух страшилищ, одно из которых крепко держало его в своих лапах.
А второе, то, что было поменьше размером… От него как раз и исходило то самое — родное и доброе! И уже совсем ничего не понимая, отказываясь верить собственным глазам, он протянул к этому страшилищу свои лапки.
* * *
«Спит он! Да тихо же вы!» Эти звуки разбудили его. Он проснулся, открыл глаза и сразу все вспомнил. Вспомнил, как его освободили из плена, как ласковое страшилище накормило его, и как он очутился здесь — в этом странном месте, где пахло тревожно и непонятно, и была масса загадочных и непонятных вещей, которых он никогда раньше не видел на своей свалке.
Он лежал в коробке на мягкой, теплой подстилке, и она приятно пахла тем самым ласковым страшилищем. Рядом с коробкой стояла мисочка с молоком — ничего подобного ему доселе пробовать не приходилось.
Напившись вчера этой удивительно вкусной белой воды, он еще долго бродил по тому месту, в которое его привезли. Все страшилища куда-то исчезли, разошлись, наступила тишина, и он остался абсолютно один. Но ему было совсем не страшно — он был сыт, жизнь больше не казалась такой ужасной. Лишь тоска по маме, которая накатывала изредка, заставляла его тихонько поскуливать.
Но все же интерес и жажда исследования отвлекали от грустных мыслей, и он с энтузиазмом принялся исследовать лабораторию. Ушедшие страшилища, которые на проверку оказались вовсе не такими уж и страшными (по крайней мере, совсем не такими, как те, на свалке), оставили двери в коридор приоткрытыми, и он, обойдя по кругу всю лабораторию, вернулся к дверям и осторожно выглянул наружу.
Ничего страшного там тоже не было, и маленький исследователь, вздыбив на всякий случай шерстку на спине, отважно двинулся вперед. Отсутствие света нисколько ему не мешало — кошки и так прекрасно видят в темноте, а его удивительные лиловые глаза были гораздо острее самых острых кошачьих глаз — еще один дар, преподнесенный ему свалкой.