— Я просто не могу устоять перед подобными уговорами, — сказал Шенди. — Все будет сделано, как вы просите.
В понедельник, за четыре дня до казни Ника Гатро, у ворот Тайборвильской тюрьмы появился человечек маленького роста в черной куртке, наподобие пасторской, с высоким крахмальным воротничком и с Библией в руках. На плечи мягкой волной ложились седые волосы. Его костюм был слегка измят, как это бывает у мужчин, не имеющих заботливой жены.
Шенди купил костюм в конторе, торгующей предметами культа, — проследить за такой покупкой невозможно, чего нельзя сказать о костюме, взятом напрокат. Даже приобретенные им ботинки были достаточно поношены, хотя и как следует начищены. Стоимость покупки вряд ли пробила брешь в десяти тысячах долларов. Бритье и вечер в турецкой бане придали его лицу свежий, розоватый оттенок.
Пастору не понадобилось долго уговаривать охранников проводить его в контору начальника тюрьмы Холси. Шенди с его пасторскими манерами, запинающейся речью и близорукими глазами за толстыми стеклами очков едва ли был похож на человека, способного сокрушить высокие стены и каменное здание Тайборвильской тюрьмы.
— Преподобный Уинчел, — представился Шенди начальнику. — Друг семьи Гатро.
Он подал Холси визитную карточку.
— Миссис Гатро узнала, что я буду проезжать через Тайборвиль и попросила навестить ее сына. Чтобы предоставить ему — как бы это сказать — душевное утешение в его последние часы…
— Это не так просто, как кажется, почтеннейший, — ответил Холси. — Он, знаете ли, находится под специальной охраной, и все его посетители тщательно обыскиваются.
— Да, конечно. Видите ли, у меня есть письмо от миссис Гатро на разрешение повидать Николаса и еще письмо от епископа, удостоверяющее мою личность, но если вы полагаете, что этого недостаточно, то…
И он повернулся, чтобы уйти, — безобидный маленький человечек, плохо приспособленный для выживания в этом злом мире.
К черту, подумал Холси, ну какой тут может быть вред? О'кей, это не очень соответствует правилам, но если Уинчел сможет хоть немного успокоить Гатро, то дело окажется стоящим: охранников просто тошнит от его нескончаемых стенаний. И вообще, если он, Холси, не в состоянии сам принимать какие-то решения, то к чему было назначать его начальником тюрьмы?
— Погодите минутку! — позвал Холси. — Вы не от епископа Кошрейна?
Шенди обернулся:
— Да, да. Вы его знаете?
— Мы вместе ходили в школу. Дайте-ка взглянул, на письмо.
— Оно лишь удостоверяет мою личность.
Шенди подал начальнику письмо. Страха он не испытывал: бланк был украден из архива, а подпись епископа Кошрейна была наилучшей, какую только можно было приобрести за деньги.