От того, что проявляет себя в ребёнке вначале в виде инстинктивной жизни, в виде детской подражательной жизни, а затем из того, что впоследствии вырабатывается под воздействием авторитета старших, от этого затем человек переходит к развитию более самостоятельной жизни. Мы видим, таким образом, различные стадии его роста, внешнего формирования его физического тела и того, что изживает себя в речи, в мышлении, то есть в том, что проявляет себя всё же через физическое тело, хотя и относится более к области душевной деятельности, во всём этом мы видим развитие, идущее от рождения к смерти.
Но не так выглядит другой ход развития, который тоже, однако, имеется: ход развития „Я“ и астрального тела между рождением и смертью. В отношении „Я“ и астрального тела дело обстоит так, что вначале, когда человек вступает из духовного мира в земную жизнь, он имеет ещё в себе действующим многое из тех сил, которые действовали в нём в духовном мире. В стадии детского роста, в образовании того, что так явственно развивается в теле ребёнка, ещё повсюду действуют те силы, которые в своём полном значении, в своём истинном облике действовали во время доземной жизни на его душу, и в духе этого человека. Во время жизни ребёнка они имеются, но уже в ослабленном состоянии. Они участвуют в его росте, они участвуют во всём том, что постепенно развивается в человеке, как проявление душевного в телесном. Таким телесным проявлением душевного является и то, что глубоко сокрыто внутри телесного: образование мозга, как совершенного органа мышления, образование сосудистой системы, лежащей в основе развития чувствований и т. д.
Но то, что действует в человеке как некий отзвук сил его доземной жизни, это становится всё слабее и слабее, и, наконец, достигает некоего низшего уровня, при котором человек в отношении своей доземной жизни в дальнейшем так и остаётся в течении своей жизни на Земле. До этого низшего уровня человек доходит в двадцатых годах своей жизни, и там это как раз наличествует. И тогда душу человека охватывают главным образом те силы, которые исходят от уже сформировавшегося физического тела; тогда человек становится не так подвержен тому, что действует как отзвук доземной жизни, но более склонен ко всему тому, что усвоило себе физическое тело и что обратно воздействует от этого физического тела на душу.
Но если бы теперь так же отчётливо провести наблюдение за развитием, проходимым „Я“ и астральным телом, то пришли бы к настолько же конкретным выводам об этом развитии, как и те выводы, к которым приходят при наблюдении развития физического и эфирного тел во время от рождения до смерти. Тогда сказали бы себе: человек в детском возрасте имеет астральное тело, которое выглядит так-то и так-то, и „Я“, которое выглядит так-то и так-то, которое затем в течение его земной жизни с годами подвергается изменениям. Но при этом пришлось бы рассматривать, как изменяется как раз то, что человек выделяет во время сна из своего физического и эфирного тел как своё собственное душевно-духовное. Если бы применили, наряду с наблюдением человека между его пробуждением и засыпанием, также и другое наблюдение, а именно наблюдение за „Я“ и астральным телом во время между засыпанием и пробуждением, тогда получили бы, так сказать, две биографии человека. И обе эти биографии одинаково важны для характеристики его жизни. Да, развитие его во время сна даже более важно для некоторых, имеющих более широкое значение, сил человеческого существа, чем при бодрствовании, но с помощью обычных способов восприятия такое наблюдение над „Я“ и астральным телом не может быть проведено.