Несколько лет назад я встретил Диму, и когда разговор зашёл о том случае, мой одноклассник признался мне, что ему до сих пор стыдно за эту историю с иностранцем, а часы, подаренные райкомом комсомола, через год сломались, и часовщики говорят, что восстановлению они не подлежат…
«ВНУКИ СУВОРОГО»
«Бьёмся мы здорово, колем от чаянно, внуки Суворого, дети Чепаева» – этот девиз несколько лет украшал «пионерский уголок» нашего класса. Нас нисколько не интересовало, кого мы «от чаянно» яко бы, колем, и кто же такой наш общий дедушка «Суворый». Пионерская жизнь нас перестала интересовать тогда же, в четвёртом классе, когда совершенно неожиданно для себя мы превратились в «пионерский отряд имени героя гражданской войны Виталия Борсоева». Кто такой этот самый Виталий Борсоев, мы не имели ни малейшего понятия. А наши педагоги, придумавшие этот пионерский отряд, не имели ни малейшего представления о том, что интересует каждого из нас. В результате, нам навешали «пионерские поручения», что называется, «от фонаря». Ничего доброго из этого не вышло: скромную девочку Иру назначили санинструктором, но когда она стала робко проверять, кто из одноклассников пришёл на урок с грязными руками, её, бедолагу, принялись жестоко терроризировать; двоим двоечникам – охламонам вменили в обязанность шефство над пенсионерами, и они рьяно взялись ходить по магазинам за хлебом-молоком-печеньем для одиноких дедушек и бабушек… Как выяснилось позже, они попросту выклянчивали у подопечных стариков сдачу «на мороженное», а то и вовсе взяв деньги на покупки, терялись навсегда… Другие мои одноклассники, назначенные вожатыми октябрят, устроили в младших классах настоящую дедовщину – отнимали у малышей деньги, устраивали показательные порки и прочие безобразия… Не лучше обстояли дела и у юных натуралистов, которые в самый короткий срок выловили из классного аквариума всех рыбок, а попутно засушили все цветы в кабинете… Зато редколлегия классной стенгазеты, в которую определили меня, была на хорошем счету: втроём мы увлечённо рисовали стенгазету, которую наш редактор торжественно вывешивал на следующий день в школьном коридоре (этим его участие в работе редколлегии и ограничивалось). За нашу интересную и яркую стенгазету учителя всегда хвалили… исключительно её редактора. Так вот и «бился от чаянно» наш пионерский отряд имени Суворого-Борсоева почти четыре года – непонятно, за что и с кем…
«…Я Б В ФАРЦОВЩИКИ ПОШЁЛ…»
Когда моих одноклассников принимали в пионеры, я болел. А когда пришёл на занятия, оказалось, что я – единственный, у кого не повязан красный галстук… Вы думаете, мне устроили персональный приём? Ничуть не бывало! Просто, велели на следующий день придти в школу с галстуком на шее. Никаких торжественных клятв, никаких горнов – барабанов… Зато, уже в восьмом классе, когда у многих из нас, мальчишек, над верхней губой стал проявился пушок, и мы в одночасье почувствовали себя мужчинами, наши учителя категорически принялись настаивать, чтобы мы продолжали носить пионерские галстуки. Нам же, вдруг повзрослевшим, это казалось форменным унижением, и мы развернули настоящую кампанию протеста за право носить «взрослые» галстуки взамен красных треугольников. Однако на наши протесты педагоги нам неизменно отвечали: «- Хотите снять пионерские галстуки – подавайте заявления о приёме в комсомол, и ждите!». Ждать никому не хотелось… Точку в этом конфликте мы поставили сами: на очередном классном часе, когда наша классная руководительница вновь принялась выговаривать нам за то, что мы упорно не желаем носить пионерские галстуки, мужская половина класса молча достала бритвенные станки и все мы дружно начали брить свои юношеские усики… Так – бесславно – закончил своё существование наш пионерский отряд.