В свое время, в 1920-е, главой советской дипломатической миссии в Варшаве был назначен один из убийц Николая II и его семьи [П.Л.Войков]. Польский МИД запротестовал против этого. Тогда Чичерин – кстати говоря, аристократ, исполнявший у большевиков роль министра иностранных дел, – сказал: «Ведь вы же на протяжении всего XIX века хотели убивать царей. Так в чем же дело сейчас?»
- Кто первым начал не любить вторых – мы русских или они нас?
– Одновременно. Предмет спора и столкновения между нами составляла Литва. Русь была слаба, и Литва захватила те русские земли, которыми та раньше владела. Соперничество продолжалось, и на этом фоне обязательно должно было дойти до конфликтов.
– В России мы имели дело (а, может быть, и до сей поры имеем) с сакрализацией власти, тогда как на Западе выработалась система контроля власти. Пожалуй, не так уж странно, что обладавшие золотой шляхетской вольностью поляки не испытывали особых симпатию к народу, который терпел ярмо деспотизма?
– Русские считали, что золотая вольность – это анархия. Принципиальная разница заключалась в том, что у нас политическая оппозиция всегда считалась гражданской добродетелью, а у них – преступлением. Человек, который выступает против власти, непременно должен быть безумцем. Царь Николай I велел объявить Чаадаева сумасшедшим. Писатель был отдан под надзор своего личного лекаря, посещавшего его раз в месяц. Это случилось за сто лет до того, как Советский Союз начал заталкивать диссидентов в «психушки». На мой взгляд, не без причины в СССР не устроили в свое время особой шумихи вокруг уотергейтской аферы. Что для россиян означает фраза: «…установлена нелегальная подслушивающая аппаратура в штаб-квартире оппозиции»? Ведь это же оппозиция нелегальна, а власти позволено всё!
- На все ли времена сформировалась в России одна, а в Польше другая ментальность власти и подданных? Быть может, именно это различие и образует фундамент взаимной неприязни?
– Приведу иной пример. У нас в Польше повсеместно презирали профессию палача. Ему полагалось жить за городскими стенами, выбирать себе жену из числа приговоренных и т.д. А вот если в России (вплоть до времен Екатерины II) происходила публичная казнь, то палач мог в любую минуту подобрать себе помощника из толпы, собравшейся поглядеть, и тот не мог отказаться. Документально зафиксирована такая отвратительная деталь. Однажды кто-то хотел отказаться, и Иван Грозный заметил это. Тогда он повелел, чтобы человек, не желавший участвовать в казни, отрезал у приговоренного гениталии и сам их съел.