– Вот и умница. – В голосе девушки послышалась усмешка. – Тогда добро пожаловать, раз пришли. Людям здесь всегда рады.
Тихо стукнулись, закрываясь, створки ворот за нашими спинами, и только тогда я осознала, какая же в деревне стоит тишина. Не мертвая, навроде той, что я слышала в Загряде, когда все звуки будто отсекаются, другая, но все равно неправильная. Птичьи трели доносились еле-еле, как через плотное стеганое одеяло, людские голоса звучали тише, приглушенней, чем у забора. Единственный звук, раздающийся звонко и чисто, – журчание воды где-то неподалеку. Громкое и уверенное – словно бойкий ручеек пробивается из земли чистым студеным ключом, переливается по узкому неглубокому руслу, скатывается по небольшим камушкам-порожкам…
– Здесь ступеньки. – Голос харлекина тоже стал глуше, ниже и раскатистей. Нижний конец палки, которым я прощупывала дорогу на шаг перед собой, стукнулся о высокое крыльцо. – Дом на сваях, так что подниматься подольше, чем в обычную избу.
Одна ступень, другая – всего я насчитала восемь. Высоковато получается, хотя, если вспомнить, что домик этот стоит на «курьих ножках», – то в самый раз.
Переступить через низкий порожек, о котором меня так же предупредил харлекин, – и под ногами оказался плотный коврик. Запах свежего хлеба и подгоревших капустных листьев, сухих травяных сборов и нагретого на солнце смолистого дерева. Горница с печью.
Искра осторожно усадил меня на лавку, развернул к столешнице и положил мои ладони на прохладную глиняную кружку с выщербленным краем.
– Пей, хозяева молоком поделились.
– Спасибо. – Я улыбнулась этим невидимым хозяевам, стучащим за спиной какой-то кухонной утварью.
– На здоровье. – Голос девушки, неласково встретившей нас на входе в деревню, слегка потеплел и уже не звенел перетянутой струной. – Вечером баньку истоплю, помогу тебе волосы промыть от пыли. И какой только изверг такую красоту в степняцкие косички заплел, а? Куда муж-то смотрел?
Вопрос остался без ответа. Я глотнула холодного, чересчур жидкого, будто разбавленного водой молока с легким, почти неощутимым травянистым привкусом и кое-как расправила сведенные плечи.
Искренне надеюсь, что ощущение взгляда, упорно сверлящего спину меж лопаток, мне всего лишь почудилось. До Лиходолья еще далеко, но после Загряды я не верила, что Орден Змееловов может поддерживать порядок в Славении. Что он может хоть что-то, помимо уничтожения «откупных жертв» и поиска шассьих гнезд.
Впрочем, нам ли с Искрой бояться чудовищ?
Сквозь узкую щелочку в неплотно прикрытых ставнях был виден лишь заливной луг и кусочек огорода, на котором тянулись к небу широкие венчики подсолнухов. Солнце уже скрылось за деревьями, но последние, уже почти не греющие, закатные лучи еще заливали светом домик, в котором нам разрешили остаться на ночь. Комнатка под самой крышей была крохотной, душной, со скрипучим полом и очень низким потолком, под которым даже мне приходилось ходить, склонив голову, чего уж говорить о более рослом харлекине. Где-то шуршали мыши, пахло пылью, сеном и совсем немного – сыростью и речной тиной.