Сразу после защиты диплома состоялась моя первая и последняя очная ставка с Органами. Всех нас, пятикурсников, по одному приглашали в небольшую аудиторию, где за столом сидели два мужика в костюмчиках. Диалог, который длился 10 минут, выглядел таким образом:
— Сергей Михайлович, какие у вас планы после получения диплома?
— Собираюсь в аспирантуру.
— А вы бы не хотели попробовать работать в другой области?
— Какой?
— Очень интересной!
— Что нужно делать?
— Нужно будет читать румынские газеты и журналы, а также другую литературу, создавать информационную базу, заниматься анализом.
— В самом деле интересно! Спасибо за предложение! Но я пока попробую все же с аспирантурой.
— Ну смотрите. Бывает, не удаётся поступить. Или того хуже — не сможете написать диссертацию. А если напишете, то не защитите…
— Всякое бывает, конечно. Но я попытаюсь все-таки.
— Ну что ж, попытайтесь! Желаем успехов! Если передумаете, дайте знать.
— Как дать знать?
В ответ мужички ласково улыбнулись — и мы расстались. Оказалось — навсегда.
Нежность диалога я для себя объяснил полной своей профнепригодностью для Органов, о которой, разумеется, там были осведомлены (уж сколько анекдотов про Брежнева было сказано-пересказано, сколько неправильных мыслей вслух высказано и наверняка запомнено, запротоколировано). Отсутствие репрессий (это когда и в самом деле не получается поступить в аспирантуру или защититься) я объяснил формальным подходом мужичков к своим обязательствам: рекрутировали явно для галочки, а не по велению сердца.
Рассказал я вам эту историю вот по какому поводу. Не так давно Wired, а затем Slate совместно с государственным университетом штата Аризона очень обстоятельно поведали историю 17-летнего исландца Сигурдура Тордарсона, который сначала втёрся в доверие к Джулиану Ассанжу и другим сотрудникам WikiLeaks, а затем добровольно (!) связался с ФБР и предложил свои услуги в качестве осведомителя.
История эта потрясла меня до основания: не столько своей восхитительной фактурой, сколько моей собственной неспособностью определить и осмыслить мотивацию юного стукача. ЗАЧЕМ?! Зачем «Сигги» (кликуха исландского пацана) совершал то, что совершал?! Что им двигало? Что побуждало сначала добровольно принять на душу самый страшный грех в христианской этике (обман доверившихся), а затем — это уже совсем запредел какой-то! — ещё и весело обо всех своих сношениях с Органами рассказывать направо и налево, раздавать интервью и чуть ли не автографы?!
Какие-то соображения у меня всё-таки родились, однако сначала позволю себе описать в общих чертах «бондиану» ребёнка индиго из Рейкьявика.