Доля погибших в плену меняет статистику, но в меньшей степени, чем внушает Мединский. Нацисты действительно выморили более
2,5 млн наших военнопленных, однако из советских лагерей тоже вынесено вперед ногами 518 520 человек. Не сравнить, конечно, с нашими 2,5 млн, но все же — почти 15% от общего числа пленных, а у профессора они по умолчанию все живы остались. Так что при самом лестном для нас подсчете, без погибших в плену, на максимум 4 млн немцев и их союзников выходит никак не менее 6,5 млн погибших наших, а скорее, и несколько больше. Как уже указывалось, даже в середине 1943-го — начале 1944 г. крупные наступательные операции нередко обходились Красной Армии втрое дороже.
Поскольку воевать нам пришлось с сильнейшей в мире армией, ранее за каких-то два года захватившей почти всю континентальную Европу и опиравшейся на ее ресурсы, ничего позорного тут нет, но медвежьим политрукам хочется обязательно приукрасить картинку.
Хотя могли бы и вспомнить, что именно такое вранье политруков советских привело к тому, что люди с восторгом приняли вранье перестроечной демшизы, вопившей о 10—15—20 красноармейцах, положенных кровавым Сталиным за каждого немца.
Превосходство, которого не было
Если мухлевать с цифирьками не удается, то Мединский предпочитает их обходить. Отвечая на вопрос о причинах поражения Красной Армии летом 1941 года, обычно словоохотливый профессор становится лаконичен, как древний спартанец, и ограничивается тремя словами «немцы были сильнее» (с. 142). После чего подкрепляет их цитатой из вышедшей в 1962(!) году работы советского историка Виктора Анфилова, согласно которому «к началу нападения немецко-фашистские войска имели двухкратное, а на направлениях главных ударов 4—5-кратное численное превосходство в живой силе и технике» (с. 142).
Численный перевес противника действительно имел место, а вот с техникой ситуация часто наблюдалась обратная. Для примера откроем книгу историка Алексея Исаева «Приграничное сражение. 1941» и посмотрим, как у нас обстояли дела, скажем, с соотношением сил по авиации на Прибалтийском направлении. Оказывается, авиация Прибалтийского военного округа имела без малого 1200 самолетов, из которых были боеготовыми 873, а обеспечены экипажами 789. Противостоящий этим силам 1-й воздушный флот вермахта имел 675 самолетов, из которых в боеспособном состоянии к утру 22 июня находились далеко не все. В одном только 1-м авиационном корпусе из 412 машин 71 была неисправна. Правда, в первый день войны по аэродромам Прибалтики наносили удары и самолеты соседнего 2-го воздушного флота, но, учитывая эти истребители и бомбардировщики, придется исключить их из статистики первого дня воздушного сражения в Белоруссии, где при таком раскладе советские ВВС, имея еще более значительный перевес, лишились 738 самолетов.